Первый в истории трёхкратный олимпийский чемпион-«вольник», семикратный чемпион мира Александр Медведь – не только выдающийся борец, но ещё и воплощение борца нового типа. До эры Медведя борцы тяжёлой весовой категории в большинстве своём выглядели грузно, а многие вообще напоминали монстров: с внушительной жировой прослойкой, при более чем заметном животе. О рельефе мускулатуры речь даже не заходила: считалось, что такого рода масса нужна борцу для того, чтобы побеждать противников. Медведь же явил миру борца совершенно иной антропометрии и доказал, что совсем не обязательно гнаться за балластной массой: он был сух, на нем ничего не висело, он был весь как влитой, сбитый из плотных, жёстких мышц. Его телосложение напоминало греческие скульптуры. В 90-х эту идею довел до совершенства другой гений борьбы – Александр Карелин: потрясающая мускулатура при абсолютном минимуме жира.
Структура мышечной ткани Медведя была потрясающей – она уникально сочетала возможность работать и во взрывной манере, и в пролонгированной, что для борьбы является просто бесценным. Но главное качество Александра Медведя – истинный бойцовский характер. Одна из его фирменных заповедей звучала так: «Всегда верить в себя и в свою победу, то есть – бороться до конца!» Медведь как-то пояснил, какой смысл им в эту фразу вкладывается: «Никогда ни перед кем, какой бы сильный ни был мой соперник, я не пасовал, никогда в жизни не сходил с ковра, не сдавался. Когда спортсмен сдаётся, это не борец».
В 1972 году на открытии Олимпиады в Мюнхене именно он нёс флаг СССР – что всегда было, есть и будет проявлением высочайшего признания. Он и здесь сказал своё уникальное слово: шёл с флагом, удерживая древко одной рукой. Так он и здесь стал зачинателем этого особенного – нашенского – шика.
– Александр Васильевич, вы уже много лет приезжаете в Красноярск. На какой из городов Белоруссии похож наш центр в центре Сибири?
– Вы знаете, мне кажется, что у нас только Минск можно сравнить с Красноярском. В нашей столице около двух миллионов сейчас жителей. А в Красноярске – миллион, да?
– Если с китайцами считать, то чуть больше. Ну, а по внешнему облику?
– По красоте ваш город можно сравнить, пожалуй, с Гомелем, где тоже протекает прекрасная река
– А какая там река – Днепр?
– Там Сож течёт, а потом уже он в Днепр впадает. Там, как и в Красноярске, прекрасно развита борьба и многие другие виды спорта, особенно хоккей, команда очень неплохая гомелевская. Ну а сейчас мне хотелось бы отметить, что Красноярск неповторим как своими природными данными, так и замечательными людьми. Здесь ведь у вас такое многонациональное место, даже и белорусов в Красноярске очень много. Совсем недавно прислали мне домой сибирские белорусы письмо с просьбой. Их когда-то по разным причинам насильно выслали из Белоруссии, привезли сюда, и здесь они, разумеется, давно обосновались. Их внуки уже здесь растут, но и сами они ещё живы и хотели бы приехать в Белоруссию – посмотреть и вспомнить, как они когда-то жили и работали, где проходило их детство. Написали они мне письмо, где просят встретиться, чтобы я им помог организовать поездку их мечты и они сумели бы побывать на исторической родине. Надо, конечно, уважить стариков, постараюсь сделать всё от меня зависящее. А Красноярск, конечно же, не только Енисеем славен. Здесь вокруг прекрасная зелень. И вообще он – своеобразный город. Деревянные домики, которые здесь по сей день стоят, я люблю очень. Сейчас вот мимо проезжали, и я ими полюбовался. Их ведь уже повсюду в городах мало осталось, но у них своя – тёплая такая красота, неповторимая. У нас в Белоруссии тоже на века срубы ставили – рубили дома деревянные. Так что сближает нас ещё и такое сходство – и в деревнях, и в центрах, включая Минск. И мне нравится Красноярск ещё тем, что гостеприимные вы очень. Здесь проживает отзывчивый и тёплый народ, несмотря на непростой климат. И это знаменитое сибирское гостеприимство сказывается буквально на всех делах, которые я здесь наблюдаю. В том числе, разумеется, и на турнире имени Ивана Ярыгина, который вот уже в восемнадцатый раз в этом году прошёл.
– И на скольких вы уже побывали?
– Начиная с самого первого, я здесь и в качестве почётного гостя, приходилось мне и схватки судить, и награждать призёров.
– С Иваном Сергеевичем вы ведь были друзьями?
– Да, и я всегда крепко уважал его – и за талант, и за широту натуры. Помню, как я впервые увидел Ивана Ярыгина здесь на чемпионате СССР, который проводился тогда на стадионе… А вообще, он ведь вырос в Абакане, а в борьбу из футбола пришёл, забрал его оттуда Дмитрий Миндиашвили. В Красноярске как раз тогда борцовская школа и открылась, для чего огромнейшая работа была проведена Дмитрием Георгиевичем. Ну, а на олимпийскую судьбу Ярыгина в 1972-м году во многом повлиял я сам. Причём едва ли не первую скрипку сыграл я тогда. Я был капитаном сборной команды. А главным тренером – Болеслав Рыбалко, который фактически был моим персональным тренером. И я сказал ему тогда: «Если не возьмёшь Ярыгина, и я не поеду». И вы знаете, почему я так поступил? Потому что я чувствовал в нём, в этом сибирском парне, такую огромную напористость, железную волю и настоящий технический арсенал. И вот с этими всеми достоинствами Иван и предстал перед соперниками в Мюнхене. И со всеми справился блестяще. Буквально меньше десяти минут ему потребовалось на всех! Он положил их до единого, справлялся просто молниеносно, как с детьми разбирался. Сила, техника, характер – всё было при нём.
– С ним можно сравнить Бувайсара Сайтиева? Или в коронных приёмах они не похожи?
– Они немножко разные. Ваня… он был более такой силовой. Физически он был вообще выдающимся атлетом, почему он и мог заломить, придавить своей жёсткостью. Зато у Сайтиева более разнообразный технический арсенал. И он обладает такой невероятной чувствительностью, будто в нём, знаете, что-то кошачье есть. Я много за ним наблюдал. Это талантливый и от природы борец, и большой труженик. И он почти никогда не проигрывает. Хотя у него тоже были, как и у каждого спортсмена, досадные поражения. Но я вообще считаю, что нет ни одного спортсмена, который не терпел поражения, не испытывал их горечи. Но Сайтиев, как мало кто ещё, умеет извлекать из них уроки. Очень жаль, что ни он, ни его младший брат не участвовали в последнем турнире. Конкуренция растёт в их весах всё более серьёзная. И вообще в маленьких весах сейчас очень сложно продержаться на самом верху.
– Как вы расцениваете шансы Бувайсара на Олимпиаде в Пекине?
– Вы знаете, будет ещё так много серьёзных стартов – и чемпионат России, и чемпионат Европы, и чемпионат мира в Баку. Всё это будет проходить под знаком завоевания олимпийских путёвок. Этот год – очень напряжённый для ведущих спортсменов, потому что он будет более ответственный. Все ведь мечтают завоевать путёвки на Олимпиаду, или, как мы говорим, лицензии – чтобы обойти конкурентов и поехать в Пекин. Так что говорить о персональных шансах – пока, я считаю, преждевременно.
– Вам в этом году в сентябре исполняется 70…
– Да, к сожалению.
– Чувствуется уже маленько груз возраста или вы ещё такой крепкий, что не задумываетесь о годах?
– Нет, вы знаете, на здоровье я пока, слава Богу, не жалуюсь, но, может быть, в моём возрасте это естественное человеческое настроение, когда я часто о них, о годах, всё-таки задумываюсь. Мне сейчас очень даже приятно, что я всё время общаюсь с молодыми. У меня много общения ещё и потому, что и по сей день я прихожу на тренировки. Может быть, благодаря этому я и не ощущаю этих семи десятков. Приходится быть оптимистом: я ведь радуюсь за все те успехи, которые у нас уже есть и которые ещё будут, так как я тренирую этих ребят.
– То есть не позволяете себе скучать?
– Не, не позволяю, хотя Татьяна, супруга моя, и ругает за непоседливость. Но потом в очередной раз убеждается, что меня хоть привязывай дома, всё равно не удержать.
Ни за что не променяю активную деятельность на диван у телевизора. Я уверен – жизненный процесс не должен останавливаться ни в одном важном для тебя процессе. Для того чтобы человек всё время был состоятелен, его должны окружать люди, занятые настоящим делом. Благодаря этому человек вдохновляется и растёт в своих устремлениях. Жизнь не может быть замкнута на чём-то одном. Многие говорят: «Вот я сделал это – и теперь дайте мне всё, я заслужил». Такого не следует допускать. Человек всё время должен творить, всё время быть в поиске. Одно закончил – берись за следующее. Ну, как тот шахтёр, который каждый раз спускается в шахту и выполняет тот или иной план. На следующий день он опять приходит, спускается – и выдаёт на-гора свою норму. Так же и в спорте. Ни один, даже самый прославленный чемпион, не должен останавливаться на достигнутом. Год проходит или даже всего лишь какой-то месяц – всё начинай сначала, иначе сойдёшь с дистанции. Вот в чём секрет успеха заключается.
– Вы живёте в Минске?
– Да, у нас там квартира.
– А разве не хотите загородный дом?
– У меня есть в Раубичах дача хорошая. Это недалеко от Минска, всего километра 22.
– На машине туда ездите?
– Да, я сам вожу. У меня был когда-то шофёр, была и машина, но я отдал её вместе с шофёром. Я не могу сидеть рядом с шофёром и бездельничать.
– А что за машина, если не секрет?
– Я долго ездил на 31-й «Волге». Сменил её буквально после своего 60-летия. Пересел на иномарку. Мне в Германии подарили старый «Мерседес». А потом уже поменял я его на «Пежо». Была сперва 605-я модель, а сейчас – 607-я.
– А «Мерседес» немцы или наши подарили?
– Немцы. Мне вообще-то никто ничего бесплатно никогда не давал. Только вот с «Мерседеса» началось. А потом фактически и «Пежо» подарили. У меня друг был в Братиславе – Йозеф Свобода. Он, к большому моему сожалению, уже покойный. Обаятельный, добрый человек. Он был в своё время призёром Европы и Федерацию борьбы возглавлял словацкую. Очень огорчила меня его смерть…
– Вы, конечно, поездили по Европе немало?
– Не только по Европе. Я объехал весь мир. Но вы знаете, по-моему, душевнее всего встречают и любят меня в Дагестане и в Сибири. А за рубежом – в Турции. И особенно в Иране, где по сей день помнят мою первую схватку с Голамрезой Тахти. В 1960-м году были мои первые серьёзные испытания на ковре. Фактически я тогда только начинал выходить на мировую арену. А в январе 1961-го мы участвовали в представительном турнире в Иране. И там я сумел выиграть у самого Голамрезы Тахти. Он был очень знаменитый – чемпион олимпийский, неоднократный чемпион мира. Он считался вообще непобедимым. А я у него там, в Иране, уверенно выиграл! С тех пор они по сей день помнят ту встречу и преклоняются перед моей победой. Когда я бываю там, они всё время норовят засвидетельствовать своё почтение, и каждый хочет прикоснуться ко мне.
– Ну, вы же легенда! А у вас ещё и фамилия такая, колоритная очень. Это она, по вашим расчётам, от кого вам досталась?
– Я специально пытался выяснить её происхождение, архивы поднимал, чтобы узнать, кто были наши предки. К примеру, бабушка была очень незаурядная у меня. Её звали Акулиной. Под 190 ростом, мощная такая, носила 43-й размер обуви. У неё было четыре сына и две дочки. Я-то сам с Украины, родился в Киевской области, в городе Белая Церковь. У нас там речка Рось была, и бабушка жила около речки. Вообще все наши очень много работали, трудились. Как мне кажется, они – переселенцы. Тогда-то, знаете, земли украинские очень богатые были, чернозём сплошной. И многие туда приезжали, в том числе из России. Наверно, и наши приехали, потому что не украинская это фамилия. По-украински она звучит как Ведмидь. А вообще меня очень часто спрашивали: «Вы взяли такой псевдоним?» Я говорил: «Да нет, не псевдоним это. Я – на самом деле. Медведь, только вот без шерсти».
– Наверно, помогла фамилия и при выборе судьбы?
– Возможно, и так. А вообще-то я поначалу был худой очень. У меня вес небольшой был, когда я на борьбу только пришёл. В 56-м году, когда в армию уходил, килограмма 83-84 всего весил. Но за каких-то полгода, когда я на целине был, прибавил сразу 10 кило. Поднимали мы целину. Я вам скажу, трудились мы там усиленно. Да и в целом моя общая физическая подготовка в армии, конечно, сказывалась. Сразу попал я в танковую роту. Но это было сущее для меня наказание. Почему? Дело в том, что в «Т-34» я входил через верхний люк, а вылезать надо было через передний. Вначале меня вообще командиром экипажа назначили, а потом вдруг на механика перевели. Сказали только: «Будешь настоящим танкистом!» Я говорю: «Да каким танкистом, у меня вылезти не получается!» Я и по сей день это всё забыть не могу. Недавно поздравлял я один клуб и так в шутку отозвался: «А вы знаете, почему я в армии не остался? Да вы ведь для меня подходящий танк не нашли!» Ну, не мог я через передний люк – только голову и руку одну высовывал...
– Такому здоровяку – только в спорт и была дорога.
– В первую очередь – конечно, да. Хотя меня замполит достаточно настойчиво уговаривал: «Останься, получишь права тракториста. Будешь первым парнем в деревне». А потом мы с ним встретились, когда я уже стал чемпионом мира. Из Болгарии летели в 63-м году. Он говорит: «Да, не ожидал я, что ты таким станешь». Я уже тогда подряд выигрывал чемпионаты.
– Вам жаль, что всё-таки распался Советский Союз?
– Вы знаете, мы ведь достаточно интенсивно участвуем в некотором его воссоздании. Вот сейчас приеду домой – и у нас будет встреча в Силичах по поводу объединённого государства России и Белоруссии. Председательствует на этих встречах Павел Бородин. Мы ведь действительно должны быть экономически вместе. Без этого невозможно. Вся Европа объединяется, и не только единое евро тому подтверждение. Мне кажется, что Белоруссия и Россия не должны в этом плане отставать. И вот на протяжении последних лет я неизменно участвую в различных мероприятиях, способствующих единению наших братских стран. Мы и совместные сборы проводим для борцов у нас в Стайках, где многие из наших постигали науку побеждать. Вообще ведь именно борьбу можно назвать самым интернациональным видом спорта. У нас она всегда многонациональная была. Одно время в советской команде из восьми человек было представлено шесть национальностей, представляете! Вот какая была она – объединённая наша команда на Олимпиаде и в Мексике, и в Мюнхене. Я считаю, именно это разнообразие стилей и было нашим козырем. И сейчас в России – разные школы борьбы, они помогают сделать результат, здесь воспитываются мощнейшие спортсмены – тот же Сайтиев продолжает дело Ярыгина…
– Как известно, советская школа борьбы была самой сильной в мире. А какая из республик максимально сохранила её лучшие традиции?
– Пальму первенства держит, конечно, Россия. Также я бы выделил родную Белоруссию, Грузию и Украину. Довольно сильные борцы есть в Азербайджане.
– Александр Лукашенко наверняка не только хоккею внимание уделяет?
– Да, вы знаете, он молодец. Он поддерживает все виды спорта. И, конечно, прекрасная библиотека у нас недавно построена в Минске. Это уникальная библиотека даже в масштабе Европы. Шикарнейшая. Мне кажется, такой другой нет. Я, во всяком случае, ничего подобного не видел. Это забота о нашем завтра, это для будущего народа подарок, для молодёжи. Для того чтобы тот или иной народ развивался, нужно хранить и умножать культурное богатство.
– В России сейчас капитализм строят. А в Белоруссии как бы свой путь. В основном – административно-командный…
– Естественно, каждая республика старается идти по своему выбору. И, мне кажется, надо перенимать у соседей лучшее. Вы знаете, были ведь очень большие государства, могущественные – и Эллада, и Рим, и Византия, но как-то все погибли, остались лишь те державы, где самая передовая мысль побеждала. Брать надо лучшее и идти вперёд. А вы думаете, уж такая Америка прогрессивная? Тоже рано или поздно хлебнёт лиха. Да практически ведь у каждого государства есть свои положительные и отрицательные стороны. И каждый народ должен и своё строить, и примечать достижения у других – для того, чтоб процветать. Мне кажется, мы на правильном пути, хотя немножко и были недопонимания у нас с Россией по газу... Но ничего, всё стабилизируется, поправится, подравняется, потому что сама жизнь заставляет искать компромиссы. Может быть, да, мы где-то особняком стоим, но я вам скажу, что у нас народ поддерживает политику президента и считает, что мы на правильном пути. И пенсии нормальные, и вообще уровень жизни, и строительство идёт быстрыми темпами, и по жилью вопросы решаются. Сейчас важная задача – поднять деревню. Это и в России тоже большая проблема. Сейчас разучились землю ценить. Как раньше было – за землю дрались, убивали друг друга, центральным вопросом революции был вопрос о земле. А сейчас, наоборот, все бросают землю и уезжают. Никто не хочет пахать. Ушли те люди, которых уничтожили, а нынешним никто не привил ни любовь к земле, ни умение с ней обращаться. Рассказывают же – и мать, и бабка, да и я сам знаю, отец мой всё-таки лесником был... Мы пахали всё время. Мы с этого жили, а сейчас никто не хочет, заставь-ка. Мы стараемся уже своих внуков на даче привлекать к работе на земле, хотя у нас участок и маленький. Это чтобы они видели, откуда что берётся и как растёт. Я помню, были мы в Сиэтле, в Америке – я довольно часто раньше за океан ездил – и мы жили в одной семье, и я говорю: «Ой, смотрю, у вас и картошка растёт, и помидоры!» – «Это чтобы дети видели настоящее, что откуда получается. А то они только в магазинах всё уже готовое видят». Американцы тоже о земле думают даже в городах, хотя у них фермеры с избытком всего выдают. Я сам часто охочусь, так у меня просто душа болит – заброшенные домики тут и там… И в России тоже. Далеко не надо ездить – в Подмосковье грустная картина…
– А дичь разве ещё водится?
– Дичи у нас, я вам скажу, особенно кабанов, очень много. Люди, которые живут вокруг, говорят: посадим, а утром приходим, и с одной стороны, где садили, кабан глубокую борозду сделал, почти всю картошку повыкопал. И даже кукурузу выловит, где посажена, до чего нюх чуткий! Очень много у нас зверья. Там прекрасные места, и не только это Беловежская Пуща. У нас замечательные Брославские озёра – тоже заповедник. Там много растительности, очень много рыбы. Нарочанский заповедник сделали, там тоже озеро – одно из самых чистых. Свежая вода – можно прямо сразу пить её, готовая… Стараются эту всю красоту сохранить. Ну и, конечно, Беловежская пуща...
– Вы дичь сами можете приготовить?
– Да, я готовлю с удовольствием. Особенно печёнку. Коз много очень. Сейчас вообще всё просто – купил лицензию и охоться. Заплатил, патроны забил – и всё. Никакой волокиты.
– А есть такая беда у белорусских мужиков, как у наших? Наши пьют технарь и суррогат всякий.
– Нет, вы знаете, у нас в Белоруссии нет этого. Самогонки, если её варят, то много. У нас она дешёвая, мне кажется, и её всем хватает. У нас в двух местах разрешили даже гнать её официально. Это просто уже как забота о народном творчестве. В Беловежской пуще одно место – там, где белорусский Дед Мороз. И у нас ещё есть такая уникальная под Минском точка, куда ездят многие туристы. Там даже самогонный аппарат стоит, и желающим показывают, как перегоняют самогонку. Туристов полно. Там ещё такая мельница стоит ветряная. Вот эти места у нас – самые самогонные. А так… ну, гонят, но уже много не надо, потому что достаточно.
– Сами-то иногда любите под праздник что-нибудь опрокинуть?
– Я вообще-то не увлекаюсь, но могу на охоте поддержать всегда. Сам больше стараюсь разливать.
– Вопрос «под рюмочку»: как вы думаете, Лукашенко может сделаться пожизненным президентом?
– Вы ведь знаете, что у нас тоже есть Конституция, где статья существует определённая. Но народ, мне кажется, был бы не против… Хоть там и говорили, что фальсификация была, но если голосуют около 80 с лишним процентов «за» – это уже говорит о том, что здесь не в фальсификации дело. Уважают человека, который делает всё для народа. Он ведь и говорит, на самом деле: «Если найдёте мою сберкнижку, я всё отдаю, все эти деньги отдаю».
– А дефицита сейчас нет в белорусских магазинах?
– Нет, что вы. У нас тоже ведь строят супермаркеты мощнейшие. Цветёт вообще торговля. Да и Лужков строит у нас свои эти супермаркеты, есть договорённость с ним. Для России у нас нет препятствий – приходят, вкладывают. Пожалуйста, вкладывай, делай, строй заводы…
– Кроме охоты, у вас есть ещё хобби?
– Люблю проводить время с внуками на даче.
– А сколько внуков сейчас?
– Самому младшему – 6 лет, среднему – 10. Старший, ему 24 года, уже окончил вуз, работает. А с ребятишками я с удовольствием и на рыбалку хожу, и учу их стрелять. У меня воздушка есть. А так, в основном стараюсь в свободное время, особенно осенью, где разрешают – охотиться. Есть определённое время и места, где охота славная!
– Как болельщик чем-то сейчас увлекаетесь?
– Нет. Но в основном вечером на тренировки хожу. Я посещаю их три раза в неделю. Иногда и в баскетбольчик поиграю с ребятами. А так – на ковре с ними вожусь. Есть что передать. Есть что подсказать. Всё-таки богатый у меня опыт. Я же и тренерской работой занимался. У меня были и чемпионы мира, и призёры Олимпиады – два человека. Я ушёл из большой борьбы, но… нельзя полностью уходить, душа заскучает. Я отдал любимому делу лучшее время своей жизни – и невозможно запросто так уйти от того, чему ты служил.
– Вы и к политике имели отношение.
– Да, было дело в девяностые годы. Пытался и депутатом работать, но потом сказал: «Нет, я лучше буду готовить призёров и чемпионов Олимпиады». Так оно и получилось.
– Александр Карелин, тоже трёхкратный олимпийский чемпион, у нас сейчас знаменитый политик.
– Если говорить насчёт Александра Карелина – это уникум. Просто невероятно талантливый парень сам по себе, это природное. И, мне кажется, он даже больше меня похож на медведя. Я был худой медведь, из берлоги, голодный. А он больше похож на матёрого и бурого. Рост огромный. Такая у него даже и походка – медвежья. Это вообще во многих отношениях уникальный человек. Когда он пошёл в политику, в последние годы мы часто стали встречаться с ним. Конечно, он и как политик вырос очень сильно. У него сейчас блестящая эрудиция, где-то он, как говорят, оброс дипломатическими талантами. Приятно, что он состоялся не только как большой спортсмен, в этом человеке, безусловно, живёт и большой политик. И я чувствую, что он на достигнутом не остановится.
– А вы, вероятно, считаетесь спортсменом №1 в Белоруссии за все времена? Кто у вас в этой связи конкурент – Виталий Щербо разве что…
– Да, но гимнасты, они всего на одной Олимпиаде, что называется, выстрелили.
– И Корбут тоже…
– Да, и Ольга, конечно. Вот мы тогда вместе с ней шум наводили. А эти, понимаете, они как мотыльки – появлялись на одних Олимпиадах, завоёвывали медали – и исчезали. А я считаю, что в единоборстве – это самое сложное. Всё-таки три Олимпиады подряд быть чемпионом и не пропускать при этом чемпионатов мира. То же в своё время сделал великий Александр Карелин. Он тоже выиграл подряд и Европу, и мир, и всё подряд. Но чтобы стать таким, нужно и родиться очень талантливым, и трудиться до седьмого пота, и близко не пускать никого на свои позиции. Ну, а у нас в Белоруссии – как сформировалось у нас олимпийское движение с девяностого года, так я по сей день остаюсь вице-президентом. А президент у нас – Александр Григорьевич. Конечно, при нём приятно работать, он и спрашивает, и приходится отчитываться.
– А в жизни, помимо спорта, физическая сила вас выручала?
– Вы знаете, я бы не сказал, что я такой уж весь сверхфизический. Конечно, по обычным меркам я был очень сильный. Но, помимо чистой физики, обладал и другими борцовскими козырями. Во время схваток я использовал очень много приёмов и тактического, и технического арсенала. Для того чтобы продержаться долго и успешно на мировой арене, нужно всё время совершенствовать мастерство, безостановочно работать над собой. Здесь должна быть и голова, и выносливость незаурядная, и терпение. Всё-таки быть 12 лет первым, не сходя с вершины, – это очень трудно. Были, конечно, у меня и поражения, но очень редко. Может, как раз они и подстёгивали, подбадривали, неудачи эти временные. Хотя там были и конкретные причины – травмы. А когда перешёл я уже в тренеры, то и там вскоре понял, что тренерская работа – тоже нелёгкий труд. На ковре ты за себя отвечаешь, а здесь – за целый коллектив. Надо знать каждого, это ж команда. А в команде той каждый – индивидуум.
– Внуков, наверно, сейчас тоже приобщаете к науке побеждать?
– Средний у меня ходит на борьбу, занимается с удовольствием. Десять лет которому. Никита. Будем участвовать в этом году в соревнованиях.
– Фамилия ваша у него?
– Нет, фамилия другая.
– Так что Никиту Медведя – такого мы не узнаем…
– К сожалению, нет.
– Кого из россиян вы можете называть своим другом, приятелем?
– Да вы знаете, у меня много их было. И сейчас есть. Всё-таки я и капитаном команды являлся, и комсоргом. Если говорить именно о нашей команде СССР, хотел бы отметить то, что мы, прежде всего, воспитывались на очень высоком патриотическом духе. Мы даже дрались за то, чтобы надеть костюмы и майки с надписью «СССР». Это, знаете, была большая честь, что тебе доверили представлять целую страну. Вот я пронёс флаг в Мюнхене. Это, конечно, стало событием в моей жизни. Для меня подобное впервые было, и я очень рад, что оправдал высокое доверие. Я сумел одолеть всех, включая Криса Тэйлора, который весил 198 килограммов. Это страшная была громадина, конечно. После него я заработал радикулит, меня всю ночь кололи. И всё-таки подняли, поставили на ноги, утром я опять вышел на ковёр. И продолжил путь к золоту до конца. Это тоже было большое испытание – перебороть самого себя с такой серьёзной помехой – травматический радикулит. А Тэйлор, он ведь мало того, что махина. Он же ещё и сопротивлялся, хотел ведь меня сделать…
– Какая-нибудь книга или фильм советских времён сейчас вспоминается как-то по-особенному?
– Когда-то ещё в юности, только-только я начал тогда борьбой заниматься… Я ведь поздно пришёл в борьбу, но не «опоздал», видимо, просто гены были подготовлены. Много приходилось мне тогда трудиться и дома по хозяйству, и в лесу с отцом. И вот тогда посмотрел я с ровесниками фильм «Тарзан», а потом мы, подражая ему, влезали на деревья, прыгали, наперегонки соревновались. Я на деревьях почти как Тарзан действовал. Я чувствовал своё тело, был уверен в себе, не боялся высоты – и с ветки на ветку перепрыгивал очень даже здорово… И, как я уже сказал, много приходилось трудиться. Отец заставлял. В послевоенное время очень ведь тяжело было. Мы ценили каждый кусок хлеба. И даже кусочек сахара, который тогда было очень сложно достать, приносил радость. Не то что сейчас. Внуки мои всё обижаются и говорят: «Дедушка, а почему ты нас всё время конфетами балуешь?» Они уже не хотят их. Я говорю: «Потому что я в детстве их недоел, а мне так хочется вам приятное сделать».
– Раньше примеров для подражания у молодёжи, вероятно, намного больше было. Не в пример нынешнему времени цинизма, так ведь?
– Да, раньше и герои войны, и покорители космоса, и стахановцы, и спортсмены великие большое влияние на общество оказывали. Наша подрастающая молодёжь тоже при желании сможет поучиться уму-разуму у старших, если выберет достойных и из тех, которые есть. И, конечно, все мы должны благодарить и почитать наших ветеранов – и фронтовиков, и героев тыла. Для молодёжи они должны быть кумирами. У меня самого были пять заповедей, которые где-то здесь, в Красноярске, у Миндиашвили висели в школе. И подрастающей молодёжи не помешало бы осмыслить нечто подобное и применить для себя, чтобы достичь настоящих результатов. В основе успеха – упорный, ежедневный, кропотливый труд.
– А пять заповедей – это лично ваши?
– Да, да, мои, я сформировал их для себя.
– Они касались в основном спорта?
– Да, борьбы и в целом спорта, твёрдости духа… Сейчас дословно уж и не вспомню. Они где-то у Дмитрия Миндиашвили есть – поистине великого тренера, который подготовил настоящее красноярское открытие по имени Иван Ярыгин. Это как был у нас у всех Юрий Гагарин. А из Красноярска сверхчеловек – это Иван Ярыгин. И очень хорошо, что красноярский губернатор взял на себя турнир его имени, уже ведь хотели проводить его в Москве. Всё-таки Сибирь далеко...
– Вы ведь встречались с Александром Хлопониным?
– Да, очень обаятельный мужик, любит спорт и поддерживает его. Я считаю, что для подрастающей молодёжи это чрезвычайно важно. Спорт поддерживать необходимо, ведь так много опасных соблазнов вокруг: и наркотики, и это, и это… А благодаря спорту можно оградить юное поколение от скверных дел. И тут тоже нужна большая работа, начиная со школьной программы. В школах, я считаю, обязательно должны быть уложены борцовские ковры. Для борьбы ведь много не надо: ковёр, трико – и вперёд. Для наиболее талантливых есть у нас УОРы – училища олимпийского резерва. Без них, я вам скажу, нам никах нельзя. Даже американцы завидуют, что у нас есть такие молодёжные школы, где мы подготавливаем будущих чемпионов.
– Наверно, и патриотов тоже?
– Да, с ранних лет это всё прививается и закаляется. Это тепло Родины, оно должно буквально впитываться с детства, как мы когда-то – пионерами были, потом комсомольцами… Должны мы любить свой гимн, кроме музыки обязательно нужно знать и слова наизусть. Вместе с растущим человеком всё хорошее, что его окружает, и сделает его настоящим гражданином.
– А вера в Бога у вас с годами появилась?
– Вы знаете, меня ведь крестили. Я крещёный в церкви, хотя и был тогда такой – немного хулиганистый. Помню, как мать ходила на всенощную, а мы вокруг церкви всё бегали. И тоже причащаться очень любили. Поп давал нам всегда, как положено. Ну, варенье там было. Мы норовили даже пристроиться по нескольку раз. Правда, после третьего раза немножко ложкой по лбу получали. Он ведь наши хитрости замечал. А сейчас у меня старший внук церковь посещает, зять тоже, выдерживает все посты. Мы отмечаем и сочельник, и Рождество, кутью готовим и всё, что полагается. Мне кажется, это надо. Несмотря даже на то, что меня по сей день ещё зовут в кое-какие партии. Но я был в одной партии – и больше не хочу в других быть. Всё-таки человек должен во что-то искренне верить. Да и в самой жизни есть что-то святое. Например, необходимо, чтобы была у человека крепкая, надёжная, дружная семья. И меньше троих детей в ней не должно быть. Тогда только станет формироваться здоровье нации. Крепкая семья – это будущее нашей Родины. И Белоруссии, и России.
Источник / konkurent-krsk.ru
