Весёлые истории борцов и о борцах собранные Михаилом Ивановичем Головиным, старейшим новосибирским тележурналистом.
— У кого первого апреля вся спина была белая?.. Не хотите признаваться?..
— Подумаешь, невидаль — спина в известке. Моего знакомого — старший офицер в отставке, в армии спюртом занимался, в газете часто выступал, даже в «Звездочке» печатали, пригласили прийти с документами, чтобы к очередному званию представить. Ему очень хотелось полковником стать…
Телефонный звонок был накануне первого апреля. По полной форме — капитан такой-то: «Товарищ подполковник! Приглашаем вас завтра в 11.00 в кабинет номер 8, возьмите, пожалуйста, документы…» Сказал что надо принести: дипломы там, грамоты… Приятель побрился, новый костюм надел, большую папку документов насобирал. Пришел в военкомат. Дежурный ему: «Не вызывали… Приема по воскресеньям не проводим.» «Как так?.. Вчера звонили и чтобы без опоздания…» Стали разбирать ситуацию, не сразу, но потом решили — первоапрельская шутка приятелей.
***
— Подполковник был один… А я расскажу, как вольники, полной командой, первого апреля в переплет попали. Вместе с тренером... Начали шутить в аэропорту Северный. Здесь и спины «белили», и пятикратную плату за негабаритные сумки брали… Потешились вдоволь. Летели они в Кызыл, на зону первенства Союза. В Абакане сделали посадку. Дальше вылет через два часа. День был соынечный, теплый… Скворцов в скверике слушали. На базарчик сходили. Время ближе к вылету. Подходят борцы к тренеру и говорят: «Егорыч! По радио приглашают пассажиров, следующих до Кызыла, пройти регистрацию.» «Все шутите… Мы — транзитные, нам не требуется». «Да без шуток, Егорыч, — на полном серьезе. Так и сказали: «пассажирам до Кызыла пройти регистрацию». «Ладно, — отмахнулся тренер, — прилетим и там вместе посмеемся». Все началось гораздо раньше — на посадке. Команду на борт не пустили, вещи выгрузили. Объяснение короткое — не прошли регистрацию. Места борцов отдали другим пассажирам. Тренер кипел: «Безобразие! У команды турнир срываете… Дело так не оставлю». На его эмоции ноль внимания. Самолет поднялся в воздух, а команда осталась на перроне. Что делать? Срочно в обком партии. Там выслушали, пообещали помочь в отправке автобусом. Быстро на автовокзал. Всю ночь подпрыгивали в автобусе. Синяков и шишек досталось всем — дорога на Кызыл горная, ухабистая… Сейчас вольники о том первом апреля с улыбкой рассказывают, а тогда им было не до смеха…
***
— Надеюсь, что повторять не надо, как наш Сан Саныч делился сибирским опытом охоты на медведя… С фанеркой и молоточком. А тут вот такой случай произошел: медведь удрал из зоопарка. Долго за ним гонялись и загнали его на дерево, а как снять не знают. Вспомнили, что есть классный специалист — наш Саныч. Позвали его. Приезжает он чин-чинарем с полным комплектом: с собакой, веревкой и ружьем. Оценил обстановку и говорит старшему из милицейской бригады:
— Значит так, лейтенант. Вот твоим ребятам веревка и ружье. Я залезу на дерево и буду палкой донимать медведя. Он соскочит на землю, пускаете собаку. Она у меня натренирована и сразу вцепится в медведя, и пока будет держать мертвой хваткой, крепко-накрепко вяжите его. Понятно?
— Так точно, товарищ полковник! (Вспомнил мент с кем дело имеет, и каблуками еще прищелкнул.) — Затем спрашивает: «А ружье тогда зачем?»
— Если я вдруг упаду первым, собаку пристрелите!
***
— Витек — наш корефан, на турнире первый приз взял. Спонсоры перед этим долго вертели пальцами и додумались, что на первый приз надо выделить компьютер. И вот этот компьютер всунули Витьку. Вернулся он домой с ним. С дружком Лехой обмыли победу и обновку, а потом решили этот Пи-Си (знайте, что Пи-Си — это персональный компьютер, у них там все так заморочено) в дело пустить. Леха говорит, что надо взять винчестер. От приятелей он слышал, что винчестер надо, винчестер, а то база данных мала… Взяли винчестер — у Витька нашелся; было такое время, когда на приз и ружье могли подарить. Витек вспомнил, что еще и мышь требуется. У его младшей сестренки водились всякие хомячки, мышки, черепашки. Взяли и мышку. Уселись у Пи Си. Ничего нет… За сотовый и звонок Красавчику:
— Слышь, мастер. Мы тут этого… у компьютера бьемся. Есть мышь. Винт расчехлили, а компьютер, блин, не работает.
***
— Сегодня уже говорили об охоте, но и этот случай будет к месту. Трое мужиков после перепоя решили сходить на промысел. Взяли одно ружье, решили так: стрелять по очереди. Ходили недолго, но устали — жажда то внутри давит. Надо передохнуть, и пробку понюхать. Видят они кучу хвороста. Подошли к ней и первый стрелок хрясь в нее из ствола, это чтобы мышей всяких разогнать. Передает ружье другому — как договаривались. В ответ на выстрел раздался дикий рев. Мужики бежать, а за ними медведь… Он в валежнике был. Слышат горе-охотники, что медведь им уже в затылок дышит, вот - вот за шиворот прихватит. Которые без ружья еще сильнее побежали, а второй номер уже и язык набок высунул, обернулся, да как закричит медведю: «Это не я стрелял!» Медведь ошалел, затормозил и орет ему: «А кто?».
***
— Есть в нашей компании говорун один. Весь вечер без удержу может трещать. Недавно он на дискотеке познакомился с дамочкой. Ну и стал заправлять ей мозги случаями из борцовской жизни. Она слушала, раскрыв рот. Потом, когда он пошел ее провожать, спрашивает: «А где вы еще были кроме ковра, моста и… бани?»
***
— Ефремовна — тетка Тимофеича такая же, как и племянник, придумщица, с хитрецой, за словом в карман не лезет. Засобиралась она в Москву. Брат Тимофеича там в тренерах пристроился. Вот и решила навестить столичного племяша. Провожали Ефремовну шумно, с застольем. Наказывали Николаю кланяться. Сами решили ему подарок послать — винаповский бутылёк литра на два. Ефремовна цыкнула на нас: «Кроме как за галстук залить у вас ничего другого нет… Давайте мани (так она деньги на английский манер называет), в Москве найду гостинец покруче. Сбросились. И поехала наша Ефремовна в столицу. Месяца не прошло, как вернулась. Расспрашиваем, что да как. Отвечает: «Все нормально. Николаша кланяется. Ждет на турнире в Подольске…» Чувствуем, что нет у нашей Ефремовны прежней бойкости. Сыплем ей вопрос за вопросом. Она: «Чего пристаете? Все нормально». «А гостинец передала?» «Конечно, передала… Спасибо вам велел сказать». Проходит несколько дней и Ефремовна сама завела разготор: «А я на ваши мани Николаше… бутыль купила». «Что? Водку?» «Да, ее проклятущую». «А как же это случилось?»
— На вокзале села в такси и говорю шоферу: «Отвези меня, милок, в «Принцип».
— В «Принцип»? Пожалуйста…
— Покатались мы по Москве немножко. Шофер шарит глазами по вывескам и нашептывает: «Принцип». «Принцип»… Потом спрашивает: «Подскажите, мадам, где расположен этот ваш «Принцип»? Я ему: «Не знаешь, не подряжайся везти.» Он мне с обидой: «Я, мадам, Москву, как свои пальцы знаю». «А вот выходит, мил-человек, что на уроках географии о другом думал… Никак на девок заглядывался?» Он мне: «А вы-то, мадам, откуда «Принцип» знаете?»
— Из радио, — говорю ему. — Гостинец парни наказывали моему племяшу купить. В «Принципе» все есть — так радио весь день говорит.
Шофер так и закатился от смеха. Мамашей стал называть. Объяснил, что такое принцип. Подвез к фирменному магазину. Вместе выбрали большую бутылку с рогачом. Вот её-то и отдала Николаше.
***
— Наша дачная деревня дня три над «принципом» потешалась. А потом племянник Ефремовны «стрелку» на своего дружка Васильича перевел — его и соседей отправил за грибами.
— В начале лета за грибами?
— Вот именно. Июнь только начался… Дело было так. Тимофеич и Васильич готовили баню. Дрова, воду, веники… Верховодил то Васильич, а дружок рядом крутился, байки травил, да на часы поглядывал. Баня уже жаром задышала, вскоре и на полок под свежий веник… И тут Тимофеич решил к себе сбегать — он всегда дела шустро делает. «Сейчас вернусь», — сказал и в миг исчез. Баня поспела. Васильич попарился от всей души. Присел в предбаннике и чай гоняет, друга ждет. А того все нет и нет. Решил наведаться. Поднимается на крыльцо и видит — на столе корзина полная грибов. Тимофеич ему говорит: «Вот сбегал за околицу и нарезал лукошко… Хороши!?» Рядом тетушка: «Молодец, племяш!.. Сейчас жарёнку будем ладить.» Васильич также одобрил сбор и домой вернулся. Жене сказал, что сосед грибочков набрал. Решили рано утром в лес идти. Супруга Васильича с подругами вестью поделилась. Ранним утром дачники потянулись в лес. Впереди их Васильич с женой. Часа два они по своим заповедным местам лазали. Вернулись пустыми.
— А где Тимофеич грибы взял?
— Помните, когда баню готовили, он шельмец на часы поглядывал. Оказалось, вот к чему. Договорился с приятелями на трассе встретиться — они из Болотного возвращались. Тамошние его дружки вешенку выращивают. Они и передали корзину грибов… К вечеру все наши дачники знали, что Тимофеич и его тетушка ладную шутку с грибниками устроили.
***
— И как вы не можете понять, что находчивость это божий дар. Есть она — все проблемы по боку. Бог обидел — не взыщите… Спросите у Ильича, как в чужой стране, не зная языка и на матч попасть, и место в зале занять приличное. Не верите?.. Чемпионат мира в Праге проходил. Если память не подводит по счету — 42-й чемпионат. Ильич со своим дружком, молчуном, но пронырливым, в пражском аэропорту отстали от нашей делегации. Мы их вещи погрузили в автобус, ждали несколько минут, а их все нет и нет. Москвичи — они торопыги, потребовали не ждать эту парочку, а везти команду в гостиницу, а потом на взвешивание. Так мы и оставили Ильича с его корешком в аэропорту.
Выскочили они на перрон, а наш след уже простыл. Что делать? Крон в кармане не густо. Языка не знают, хоть чешский и не трудный, при желании уразуметь друг друга можно. А наш же Ильич трещит без умолку, и свои-то его не всегда сразу понимают… С горем пополам добрались они до дворца спорта. Входные билеты дорогущие, — кроны жалко расходовать. Где разместилась команда — они не знают. Как прорваться во дворец? Увидели, что с автомашины сгружают какие-то рекламные плакаты. Подходят к ним молодые люди, берут по несколько щитов и направляются к входу в здание. Наши с завидной прытью хвать по щиту и вслед за парнями… Так со щитами протолкались они в зал, к зрительским трибунам. Встали и вертят плакаты в разные стороны, — по фильмам зарубежным видели, как это делают на спортивных соревнованиях. Плакаты, плакатами, а сами ребята нашу компанию высматривали. Увидели. Пронесли плакаты перед трибунами, затем приладили их к стене, и так чинно, благородно пожаловали к нам. Ильич тут же выхватил у ребят фотоаппарат и стал щелкать направо и налево…
***
— Эрудиты. Желаете вопрос на засыпочку? Почешите затылки и вспомните — как начинается роман Толстого «Анна Каренина». Если, конечно, читали…
— Какая-то мешанина в одном доме произошла…
— Чего с вас взять… Это классика. Ее-то уж надо знать. А начинается этот роман так: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по своему. Все смешалось в доме Облонских…» Вот так-то. Это, как у нас в клубе… Ну об этом поговорим в другой раз. «Каренину», значит, не знаете. А может быть в «Войне и мире» доки?
— Ну ты даешь, Федотыч.
— А чего особенного? Весь мир читает. И вы, наверное, в руках держали? В общем вы не пробиваемые. Но запомнить сможете, что Костик всем вам фору даст.
— Какой это Костик?
— А это малышок, который на ковре вьюном ходит.
— Откуда ему знать. Мал еще.
— Мал да удал. Тренер помог. Петрович… Дело было так. Как-то на сборах его мальчишки заспорили. Костик не соглашался. Ему возражали. Он и выпалил им ругательством, по-мужицки. У Петровича волосы дыбом. Костика за плечо и в общежитие, где они размещались. «Сиди, — говорит тренер, — и никуда не пойдешь». Костик спрашивает: «Сидеть и ничего не делать?» «А… тебе надо занятие. Сейчас будет». Посмотрел Петрович по комнате и на глаза ему попался толстый томик Толстого, — у них группе был кадет Женя, он из старших классов и в поездку взял учебники и литературу по программе. Петрович и говорит Костику: «Вот тебе «Война и мир», читай и будешь мне рассказывать». Сам вышел из комнаты. Через несколько минут подбегает к нему Костик и заявляет: «В книге — то не по нашему написано». «Как не по-нашему?» Раскрывает Петрович книгу и видит, что первые строчки романа на французском. «А почему не смотришь дальше? — спрашивает он. — Дальше — то есть перевод». Костик молча взял книгу и возвратился в комнату. Вечером он сказал тренеру, что прочитал пять страниц и готов отвечать. «Слушаю тебя», — приготовился тренер. И Костик выдал ему: «Ну, князь, Генуя и Лукка, — поместья фамилии Бонапарте. Нет, я вперед говорю, если вы мне не скажете, что у нас война…» Так Костик и шпарил весь перевод слово в слово. Тренер посоветовал ему читать дальше, и лучше пересказывать, чем учить наизусть… Так Костик и осилил роман.
***
— Петр, что-то твой Григорий Иванович не кажется… Соскучился по его веничкам, июньским, прямо бархатным. Душа поет, когда таким попаришься.
— Обещал скоро приехать… Задаст он тебе порку своими веничками.
— Возражать не стану — парить он мастер. Не знаешь, где он этому научился. Вроде бы это не председательское дело?
— У себя в селе, когда председателем не стал…
— Постой. Председателем он был всегда, и на пенсию ушел с этого поста.
— Было время, когда его за комбайны снимали…
— За комбайны? Да он их на руках носил…
— Осень дождливая вышла. Когда дождь в Кулунде, — на поле не заедешь. Райком проводит бюро, на нем председателям души теребят — почему уборку срываете. Дошла очередь докладывать моему деду. Он отвечает сколько обмолочено, какой урожай, сколько еще соберут, что намерены делать, чтобы выправить уборку. Дело у него было поставлено не хуже, чем у других… Члены бюро потребовали, чтобы механизаторы не отсиживались дома, а выходили в поле… И тут вдруг агитпроп райкома задает деду вопрос: «А где у вас комбайны?» «В поле», — отвечает дед. Агитпроп еще вопросик: «А агитаторы выступают?» «Выступают, — ответил дед. — А комбайны, как стояли, так и стоят…» Врезали ему строгача, сняли с председателей. Григорий Иванович потом целую неделю каждый день похаживал в баню и парился вместе со стариками, а они толк в этом понимали.
***
— У моего соседа есть дворняжка Шарик. Смышлен, зараза, до удивления. Павел, это сосед, вечером выводит его на прогулку. Идут прямо к пивной. Пашка с приятелями опрокинет несколько кружечек, потолкует с ними с часок и потом возвращается домой. Жена Павла всегда спрашивает: «Чего так долго?» Ей ответ — как в той рекламе: «Бендера пил. Всего две бутылочки… Спроси у Шарика». Пес подтверждает: гав-гав. А вот совсем недавно Павел так наклюкался, что Шарик его домой притащил. Пашка едва на ногах стоит, но утверждает, что всего два Бендера пропустил. Шарик дважды гавкнул. Жена тут возьми и спроси: «А водки сколько?» «У-у-у», — ответил Шарик.
***
— Слышь, Васильич… Что это ты той красивой сударушке, как юноша, все приговариваешь: Бирюсиночка, Бирюсиночка…
— А разве нельзя?
— Что ты! Никаких претензий. Только как-то необычно…Бирюсиночка.
— Ничего необычного нет. Родом она с Бирюсы. Небось, слышали, что такая река есть.
— Не только слышали, но и песню знаем.
— А Бирюсиночкой называю по случаю. Когда еще девчушкой была, любопытный случай произошел. Жила она тогда в селе. Утром к ним в избу заскочил дядя Александр. Поздоровался, сказал, что мороз до костей кусает. Затем обратился к бабушке Надюшки:
— Марковна, плесни медовушки. Забористая она у тебя. По морозу в самый раз будет…
Выпил немного и говорит:
— Побегу Сергунька запрягать. Поеду на Бирюсу конфеток подловить, да ребятишек гостинцем побаловать.
— На Бирюсе конфеты?
— А вы, что не знаете? Вечером сельповский шофер у берега в полынью влетел. Сам выбрался, весь мокрошенький, побежал в село у кого-то отогревается… А машина так в Бирюсе и торчит. Ящики в воде плавают. В них конфеты. Ребятишки сейчас ящики к берегу подгребают и берут конфет кто сколько хочет…
— Надюшка быстро соскочила с печки, схватила свою шубейку, валенки. Прихватила санки и быстро на Бирюсу. Туманище над речкой. Мороз кусается, а девчушка бежит к берегу. Думает — не опоздать… Выскочила на лед — никого нет. В одну сторону побежала, в другую… ни души. По всей речке вдоль села пробежала и никого не встретила. Вернулась домой в слезах: «А чего это, дядя Саша, не сказал, где ребята конфеты берут?» Бабушка ей и говорит: «Дурешка, ты моя. Какие, конфеты? Выдумал все это он. Такого выдумщика больше нигде нет. Любит красиво сболтнуть…» Вот теперь мы с Надеждой Ивановной… и ходим на Бирюсу за конфетами.
***
— После баньки вы любите чай. Еще и приговариваете: «Восемь! И не размешивайте…» А откуда это пошло не знаете.
— Федотыч, расскажи. Кто же это такой сладкоежка?
— Был в нашей сборной международник Сашок… Утром на завтраке он всегда буфетчицам говорил: «Буду пить чай. В стакан восемь ложек сахара и не размешивайте…» У девок, конечно, глаза на лоб, но заказ выполняли. Нашлась все-таки одна и спрашивает: «Если семь… и размешать?» Сашок ей ответил: «Семь и размешать — не сладко будет, а я сладкое люблю…»
***
— Попал я в больницу с приступом. В палату поместили еще двух мужиков. Старый дотошный попался. И таблетки ему несвежие, и кормят плохо, и уколы больно делают, а самое главное — обязали ему клизму каждый день ставить. Я молчу больше, а мужику помоложе он сильно надоел, особенно со своими клизмами. И решил он его разыграть.
Днем шутил, а к вечеру, когда осталась одна молоденькая сестра, стонать стал сильно. Мы даже испугались. А больной слабым голосом тоже просит клизму поставить. Пока дедок ходил за медсестрой, мужик набрал в рот воды и замолк. Мы объяснили медсестре, что тяжело парню, просит клизму поставить. Она занялась этим, а дед стал ее торопить, чтобы проворнее работала. Как только сестра поставила клизму, наш больной изо рта воду-то выпустил струей и смотрит на нее, не мигая. Дед как заорет: «Вода ртом пошла, убирайся скорее!». Медсестра испугалась — и за дежурным врачом. Пришел врач, посмотрел, улыбнулся, покачал головой и ушел. А дед после этого категорически от клизмы отказался.
***
— Что такое «сушиться» — объяснять вам не надо. Вон Олег к турниру готовится, так у него скоро одни кости останутся. Для пользы ли?.. Сейчас об этом думать надо… Был случай такой. В Калининград на Россовет «Спартака» приехали. В нашей команде легковес был Володя Гурский. За весом сам следил строго, о воздержании тренер всю дорогу ему напоминал. Поезд, дорога в Прибалтику дальняя, можно и лишний раз пообедать, и чайком побаловаться, но Володя держался, что называется до последнего… А получилось так, что в гостинице нашего легковеса разместили с тяжами. У этих ребят всегда и всего в полной мере. На столе булки вкусные, квас, соки, колбаска копченная, графины с водой. И давай тяжи своими припасами Вовчика щедро угощать. Не устоял, поддался на уговоры. Утром пришли на взвешивание. Володя встал на весы и его 49 кг полезли вверх, всего — то на 50 грамм. Бригада судей из Казани в один голос: «Гурский — провес!» Они за своего борца переживали, Володя у него всегда выигрывал. Как эти 50 грамм выгнать из него? Погнали в туалет, — не помогло… Что делать? У Володьки был красивый чуб, — тогда борцы с прическами могли выступать. Взяли ножницы и под самый корень смахнули волосы. Снова Вовчик встал на весы… и вздохнули легко — 49 тютелька в тютельку. Так что сушиться нужно с умом.
***
— Наш Филипыч еще в молодости считался большим знатоком. Сейчас о таком скажут — эрудит. Всё-то он знал… Кроссворды расщелкивал, как грецкие орехи. Как это ему удавалось долго не могли понять. Особенно, с кроссвордами …А действовал он с хитрецой.
Раньше мы ездили в поездах. И вот на вокзалах наш великий умник закупал в киоске журналы с кроссвордами. Покупал их так, чтобы номер следовал за номером. В купе размещался на верхней полке, забирал себе журналы посвежее, а более давние отдавал ребятам, которые и начинали пыхтеть над кроссвордами.
Парни, к примеру, читают слово-загадку: «Ароматный резервуар…» Сразу вопрос от Филипыча: «Сколько букв?» «Шесть» — отвечают ему. Он тут же и выдает: «Флакон». Потом такой вопрос: «Японская чайная церемония, в которой участвуют, как правило, не более пяти человек?..» «А буковок сколько?» — это Филипыч со своей полки. «Пять…» «Ес-ли п-ять, — как бы размышляя, растягивал слова наш эрудит-фокусник, — то тогда эта церемония называется… «тяною». Посмотрите — подходит или нет?» И знаете — всегда сходилось…
***
В училище олимпийского резерва идет урок по литературе.
— Сегодняшняя тема нашего занятия — классик Александр Пушкин, — обращается к слушателям преподаватель. — Что вы знаете о нем? Вот, например, Андрей Дугов…
Андрюха не торопясь встал, поднял глаза к потолку… Покачал головой, а потом говорит: «Может быть он — вольник?..»
***
— У Степаныча есть приятель Николай. Энергичный мужик, деловой. Весь день на мобильнике. К вечеру так закрутится, что и ближних не узнает. А его жена Наталья — дама очень приятная, любит красоту наводить: прически там всякие, макияжи, камуфляжи… Что они там еще придумывают, чтобы мужики на них глаза держали?.. Как не старалась, а Николаша ничего не замечает. Это ее сильно огорчало. Вот и она устроила ему сценку — прям театр на дому: натянула на голову противогаз, на столе прибор разложила, салфетки…
Пришел Николаша, молча помыл руки, надел шлепанцы и к столу… Сразу есть начал. Наталья ему и говорит:
— Ты бы хоть на меня посмотрел.
Отрывается он от тарелки, долго-долго смотрит на жену:
— Ты что? Брови выщипала?!
***
Встречаются два приятеля.
— Ты такой усталый, ноги едва передвигаешь. В чем дело?
— Да, вот был на ипподроме, — отвечает второй. — И зашел туда чисто случайно…
— Ну и что?
— Нагнулся, чтобы шнурки завязать. Знаешь, что за шнурки штрафной балл можно схлопотать…
— Штрафной… и на ипподроме. Это даже интересно. А что было дальше?
— На меня сразу седло надели и в кросс вокруг ковра, блин, ипподрома…
— Ну и что?
— Да ничего… В призеры попал!
***
— Помните, как Степаныч у Григория Ивановича вылечился?
— Пеликанами и карасями?
— Ну, да. Вот и нашего Тимофеича недуг стал одолевать. Пошел он к врачу. Врач посмотрел и говорит:
— У вас, к сожалению, повышенное давление…
— Это все от рыбалки…
— От рыбалки? — удивился доктор. — Быть того не может! Впервые слышу, чтобы от этого поднималось давление…
— Как вы думаете, что ответил Тимофеич доктору? Ответ был такой: «Да, доктор — от рыбалки… в неразрешенных местах».
***
— Вы обратили внимание как в последние дни Васильич какие-то бумажки перекладывает? Почитает и снова аккуратненько в карман укладывает.
— Шпаргалки, наверное, для занятий…
— Хороши шпаргалки. Это ему Татьяна наставления оставила, — сама в гости к родственникам уехала, а ему программу действий наметила… Сели мы с Васильичем чайком побаловаться. Открывает он сахарницу, а там сверху фантик. Развернул он его и читает: «Приятного аппетита, дорогой!» Ну эта записка приятная. А вот другие? У выключателя: «заплати за свет!» На пульте телика: «хоть один раз протри пыль!» В платяном шкафу: «куда это ты в лучшем костюмчике собираешься? Мог бы меня дождаться!»
***
У тренера случилось несколько промахов по подбору борцов в сборную команду. Все попадались с вывертами. Решил посоветоваться с врачом-психиатром:
— Доктор, скажите, как вы определяете, нормальный ли перед вами человек?
— Нет ничего проще, — отвечает тот. — Задаю ему вопрос, на который нормальный человек отвечает без затруднений.
— Пример можете привести.
— Да без особого труда…. Вам известно, что капитан Кук совершил три кругосветки. Во время одной из них он погиб. Назовите — во время какой?
Тренер потер лоб и говорит психиатру:
— А может быть вы приведете еще какой-нибудь пример? Знаете, в школе я не дружил с географией…
***
Приходит на тренировку Петр, молод тогда еще был и только-только женихом стал, и рассказывает:
— Познакомился я с родителями Натальи. Поговорили по душам. Чаи погоняли… Провожали меня всей семьей. Когда мы остались одни с Наташей, спросил ее: «Как думаешь, твоему отцу понравилось, что я — борец?» Наташка аж подпрыгнула: «Да, очень понравилось. У моей старшей сестры Веры был ухажер, которого отец хотел спустить с лестницы, он оказался… боксером».
***
Был в гостях у Тимофеича. Посидели, как говорится, хорошо посидели. Анна — его супруга, — душевно постаралась и обед на все сто получился. Только добрались до десерта — на пороге появилась Ксюша. Вы ее знаете, — бабенка красивая, в карман за словом не лезет, любит в компаниях бывать. Пригласили ее к столу. Увидела она наливки, настойки и говорит, что выпить бы и не грех: «…ей на днях исполнилось тридцать». Мы кинулись поздравлять, намекать, что выглядит она молодо, как ягодка. А вот Анна заметила ей: «Слушай, Ксюша, мне помнится, ты и в тот раз нам говорила, что тебе тридцать». И знаете как ответила Ксюша? «Я не из тех, — гордо сказала она, — которые сегодня говорят одно, а завтра — другое…»
***
У этой Ксюши как-то спросили, почему она такая красивая, да всё не замужем.
— А зачем? — ответила Ксюша. — У меня есть пес, который ворчит. Есть попугай, который кричит без умолку. И есть кот, который вечно где-то шляется!
***
— Представьте себе ночь. Что в это время делают добрые люди? Верно, — отдыхают. А есть любители подвигов, их просто распирает проявить чуткость и внимание… В самую полночь наш Михалыч возвращался из гостей. Пешком возвращался. На машине не рискнул. Да вы и знаете, что свою тачку он лишний раз не заведет, уж пусть она на стоянке ржавеет, — такое у него правило. Вот, когда друзья его везут на машине, тогда у него душа поет. А в этот раз душа у него добавки просила. Вот он «подрулил» к аптеке и начал выстукивать на двери «вечернюю зорю». Дежурная аптекарша высунула в окошко голову:
— Вам что нужно?
— У вас чер-ни-ла есть?
— Никаких чернил нет! Аптека здесь!
Часа не прошло, как наш Михалыч снова подрулил к аптеке и постучал в дверь:
— У вас чернила есть?
— Гражданин, чего вы пристаете? Я же вам сказала, что никаких чернил у нас нет.
— А я… пр-ринес. Примит-те мой презент! — и протянул бутылек с плодово-ягодным…
***
— Васильич! Твой внук научился «вертушку» крутить?
— Во всю крутит. Готовится на тебя выйти. Говорит мне: «Деда! Как только твоего друга Степаныча уложу на лопатки, — никто мне не будет указ».
— Вот постреленок. Еще ростом на уровне горшка, а уже точная твоя копия.
— Не скажи… Но упертости ему не занимать. На днях в школе учительница оставила его после уроков, и сказала, чтобы он пятьдесят раз написал слово «пошёл». Ему постоянно объясняют, что надо писать «ё», а он все время пишет «пошол». Остался, выслушал, написал, как велела учительница. Уходя домой, оставил записку: «Мария Васильевна! Я написал 50 раз слово «пошёл» и пошол на тренировку». Учительница звонит мне и просит объяснить упертому внуку, что когда идешь на тренировку, то все равно надо писать «пошёл»…
***
— С внуками лучше об учебе не говорить, — вступает в беседу Николаич. — Впросак попадешь за милую душу. Как-то говорю Димке: «Что-то ты мне внучок тетради давно не показывал». «Все, деда, в полном порядке, — отмечает он. — Вот, милости прошу…» Это он у отца своего прихватил. Тот всегда, когда надо порисоваться: приговаривает «милости прошу». Смотрю тетрадь по математике. Цифры, цифры и какие — то крючки рядом с ними. Спрашиваю: «Чего это ты закорючки рисуешь… Для художеств есть другая тетрадь». Димка мне и выдал: «Деда! Это не закорючки. Это интегралы!» Интеграл-л-лы. Да я в них ни в зуб ногой.
***
— Чего это ты, Тимофеич, у видика крутишься? Давай к нам… Еще пивка.
— Мое не убежит. Хочу вам настроение еще поднять. Сегодня у нас премьера.
— Никак новый боевик раздобыл?
— Ты, Степаныч, как в воду смотришь… Олег на федеральный турнир с видеокамерой ездил. Вот там он это супербоевик и сделал.
— Тогда включай. Олег всегда что-нибудь интересное найдет.
Пошли первые видеокадры. Они сразу ввели в атмосферу соревнований: на коврах пары борющихся атлетов, рядом с ними подплясывающие судьи. В глубине кадра что-то выкрикивающие зрители… На экран врываются два крупных кулака. Видно, что пальцы сжаты до хруста. Крупно лицо Петровича. Оно осуждающее покачивается слева направо…
— Петрович. У тебя никак зубы прихватило?
Эти видеокадры и для Петровича в новинку. «Нет, с зубами был полный порядок», — ответил он, а сам не отрывает глаз от экрана. Камера настойчиво продолжает свою слежку за тренером, который весь в схватке, — он ее исполняет вместе со своим подопечным… Руки прижимает к груди и резко переводит корпус влево. Кисти жестко захватывают локти, голова отклоняется назад, тело выгибается скобкой…
— Никак накат делаешь…
— Степаныч, не мешай. Потом все расскажу…
Камера ни на секунду не отвлекается от тренера. Работают кисти рук, плечи, наклоны по сторонам, прогибы корпусом, верхняя часть туловища ерзает по диагонали кадра… А что «выделывает» лицо. Его мимика «кричит», огорчается, готова расплыться в улыбке и тут же замирает в ожидании… В кадр врывается рука с высоко поднятым кверху большим пальцем.
— Какой счет схватки?
— Семь — пять…
— Ты, Петрович, настоящий актер. Лауреатам далеко до тебя. А что с голосом? Ты же всегда на свои связки нажимал. Только Александр Григорьич мог тебя перекричать.
— В первый день турнира так кричал, что сам себя услышал: ору один, а на меня все глаза пялят. Весь вечер хрипел. Решил «голосом» больше не болеть.
— С премьерой тебя, Петрович! Большое спасибо Олегу, — актера нам открыл.
***
— Наш Красавчик решил попытать счастье и взять миллион. Конкурентов на это пруд пруди: аппетит на бабки у всех волчий. Удача все-таки улыбнулась Красавчику и он прошел отборочный тур. Ударил он по рукам с Максом Галкиным и вместе сели за стол.
На первых вопросах Красавчик выкручивался сам. На девятом — подсказка зала помогла, на десятом: из «портика», «паркета», «партера» и «парфюма» надо было выбрать слово, которое часто называют в ходе борцовской схватки. Красавчик ткнул пальцем в «партер». Макс аж подпрыгнул от удивления, что игроку так везет… Одиннадцатый вопрос также касался спортивной терминологии: триплекс, суплекс, акрофлекс, всплеск. Тут Красавчик не сомневался, что надо назвать «суплекс». Макс сбивал его с этого слова, уговаривал хорошо подумать, воспользоваться телефонным звонком. Красавчик держался уверенно, твердил что это «суплекс» и даже стал рассказывать как выполняется этот прием — бросок прогибом…
Перешли на двенадцатый вопрос. Надо было назвать какая из четырех птиц не имеет своего гнезда: синица, ворона, кукушка, дятел. Красавчик ерзал на стуле, тер лоб, сжимал пальцы в кулаки… а ответа не мог придумать. Согласился позвонить другу. Сказал, что будет говорить с Витьком, который отдыхает где-то на Канарах. Максу не составило труда найти Витька в Атлантике, на островах… Красавчик назвал птиц и спросил какая из них не имеет своего гнезда. Витек ответил сразу, точнее он почти заорал в телефонную трубку: «Кукушка!» На вопрос: «Почему он так уверен?» Витек успел еще сказать: «Какое у нее гнездо? Она у меня в часах живет! Надоела, блин, до одури. Каждый час кукует…» Дальше Красавчик играть отказался. Сказал, что берет деньги, — ему их хватит, чтобы съездить к другу Витьку и посмотреть на его кукушку.
***
— Спартаковским ветеранам имя Савина расшифровывать не требуется. К Василию Тимофеевичу в Россовете все приезжие шли, что называется, гурьбой. О борцах, тренерах, секциях, школах он знал все. Любой вопрос — и сразу ответ. Была у него одна слабость: при первой возможности исчезал в Сандуны, на полок, под веничек. Убегал незаметно. Спросишь его сослуживцев: «Где Тимофеевич?» «Как где? Только сейчас стоял рядом. Наверное, в кабинете…» Идешь на его рабочее место. Дверь в комнату приоткрыта. На спинку стула наброшен пиджак. На столе бумаги, а сверху их очки. Точно, Тимофеевич где-то рядом, — вышел на минутку… Один раз его часа два искали по всем кабинетам Россовета. Решили: «Ладно, все вопросы — на завтра, а сейчас в гостиницу, а потом в баню». Пришли в парную. Присмотрелись… наш Савин в руках у банщика и тот его веником нахлестывает. После сказали ему: «Часа два торчали у твоего кабинета, — пиджак и очки стерегли…» «О! Молодежь! — расхохотался он. — Знать надо, что тот пиджак висит на стуле уже несколько лет, а очки… без стекол…»
***
— Смотрю на вас, приятели… Никак вы в группу тяжей аллюром рветесь. Плечи округлились, — это нормально. А зачем «чемодан» спереди нарастили?
— Ничего не поделаешь, — с улыбкой отзывается Степаныч, поглаживая арбуз живота. — Годы берут свое.
— Не скажи. Ты еще почти юноша. При встречах с девчатами глаза горят. Похоже, что и с аппетитом все в норме и спишь до отвала, — замечает «Неудобный борец».
Это прозвище к Иванычу пристало еще в молодости. Пошло оно от его тезки Владимира Манеева, — ковер их неоднократно сводил вместе в поединках и кузбассовец всегда сетовал: «Как с этим долговязым бороться? Ума не приложу…» Стал его называть «Неудобный борец» и автограф на своей фотографии с такой надписью на память оставил…
Иваныч, окинув взглядом своих коллег, необъятных в поясах, продолжил: «Да, на аппетит вы не жалуетесь… Правда и в молодые годы мы обед на части не делили. Помню армейскую жизнь… Пообедаем, небольшой отдых и идем на тренировку. Желудок сразу напоминает, — подкрепиться бы надо. Один раз по дороге в спортзал встретили торговый лоток. На подносе гора румяных пирожков. Еще тепло печи от них исходит… Золотистая корочка. В общем с пылу, с жару. Спросили у продавщицы какая начинка. «Творог», — ответила она. У нас аж слюнки потекли, — так захотелось попробовать. А купить-то не за что, — солдатское денежное довольствие, как известно, выдавали на зубную пасту… Поцокали языками, продавщице поулыбались… Наскребли мелочи на десяток пирожков. Проглотили в один миг, — вроде бы их и не было. Говорю ребятам: «Таких вкусных штук пятьдесят бы съел…» Они: «Слабо!» «Слабо, не слабо — там посмотрим. Вот бы купить на что…» Наш лейтенант Олзоев…
— Какой Олзоев?
— Как какой? Клим! Он только военное училище закончил, приехал служить в соседнюю часть, а тренировались мы вместе, в сборную края входили… Лейтенант Олзоев и говорит мне: «Вот тебе пять рублей. Покупай пятьдесят пирожков. Съешь — спор выиграл, не съешь- пятерка за тобой». Ударили по рукам. Я начал есть пирожки. Первые четыре проскочили легко, а потом во рту сухость появилась. Чувствую, что вначале такой вкусный пирожок сейчас уже горло дерет… Стал понимать, что полсотни мне не одолеть. Ребята подначивать начали: «Слабак…» В нашей компании тогда был полутяж из Уфы — Сашка Теплов. Пожрать — мастер; такого надо было поискать: кастрюля лапши на десять солдат для него, что слону дробина. «А я бы съел», — подтрунивая надо мной, заявил он. «За час управишься?» — спрашиваю. «Угу!» «Тогда давай с уговором, — за час управишься с полсотней пирожков — нет вопросов. Не управишься — пятерка с тебя…» Я засек время. Первые пирожки наш Гаргантюа проглатывал за секунды, потом дело пошло медленнее — минуты стали набираться. За часами слежу строго. Ребята хором считают: «Сорок семь»… Сорок восемь…» Сорок девятый он кое-как прожевал, а минутная стрелка в это время уже побежала на второй час. Так я и отыграл пятерку, а наш приятель прослыл любителем пирожков.
***
— Пятьдесят пирожков не осилить, — проверено многими. Находились такие охотники и у нас в части, — на Сахалине я тогда служил. До сорока дотягивали, а дальше — чистое туше. А десяток тихоокеанских селедок у вас не пытались съесть? Свежего засола, тушки от жира лоснятся. В каждой по полкилограмма. В обед на четверых такую селедку делили и больше не надо было…
Служил у нас Федор Югов — здоровяк, двойной солдатской нормы ему не хватало. Всегда добавку просил. Мы уговаривали его приходить на тренировки борцов. «Федя, ты стой покрепче, а мы попробуем тебя свалить на ковер…» «А зачем?» — спрашивал он. «Приемы будем отрабатывать». Как-то согласился. Мы на него в полной форме наскакиваем — в стойке, руки впереди… Федя левой зацепит твой затылок и тебя, как игрушку, гнет к ковру… В классику мы его так и не привели. Тогда стали над ним подшучивать, что он испугался, а мог бы стать чемпионом. На это Федя нам сказал: «До фени ваши рекорды. У меня свои заморочки…»
В общем поспорили с ним, что он не сможет съесть десяток селедок за один присест. Поставили условие: если выиграет, то из обеденной нормы нашего взвода берет пищи сколько захочет. Федя попросил еще булку хлеба и воды. Уселся за стол, распустил ремень и принялся за селедку. Ел он не торопясь, по всему было видно, что доволен: спешить не надо, не надо и добавки просить — порция в самый раз. И знаете, — управился, в полчаса уложился…
***
Вечером прихожу домой. Ефремовна мне сразу вопрос на засыпку:
— Чего это со Степанычем стряслось? Ни свет, ни заря, прибежала его Татьяна и рассказывает, что впервые за тридцать лет он сказал: «Прости меня мать…» И сам пошел на соревнования.
— Какой день? — спросила ее Ефремовна.
— Воскресенье.
— Воскресенье, да еще и прощенный день, — толкует ей Ефремовна. — Вот твой мужик и покаялся тебе.
Она ни в какую. «Что-то тут не так. Никогда раньше такого не было».
— А как было?
— Никакого секрета, — сказала Татьяна. — В субботу и воскресенье по утрам говорю ему: «Что же это такое? Ни воскресенья, ни проходного: все тренировки, поездки, турниры. Когда угомонишься?» Он молча завтракает и уходит. Редко когда скажет, что вернется поздно. А тут прощения просит.
— Успокойся, дуреха, — посоветовала ей тетушка. — И мой племяш такой же чокнутый. Как приходят суббота и воскресенье — у него на нос турнир садится. Вот и торчат они на них с утра до вечера… Прощения попросил, значит защемило. Только что они могут поделать — такая у них судьба тренерская…
***
— Борисыча, конечно, еще не забыли? Какие фокусы на турнирах он откалывает! Где Борисыч — там гремит музыка, огонь, дым, грохот. Перепонки не всегда выдерживают. Лет семь назад он у себя дома турнир проводил. Пошли финальные схватки. В перерывах концертные номера идут. Координатор, так он сам себя любит называть, без актеров никогда не берется проводить соревнования. Тогда выступал девичий ансамбль. Высокие, красивые девчонки пели, танцевали. Любо-дорого было посмотреть. Когда стали награждать победителей, Борисыч этих девчат пригласил на вручение призов. Выходили они чинно, важно: борцам вручали большие букеты, улыбались. Зрители подолгу аплодировали парням. Наверное и девчонкам, за то что они красиво все исполняли.
Когда наградили всех борцов и тренеров, у Борисыча еще остались подарки. У него всегда много спонсоров бывает, — он умеет их расшевелить. Подарки есть, а кого награждать… И тут Борисыч выкинул финт: на пьедестал пригласил артисток, а подарки им вручать вызвал Ивана Самтаева. Картинка я вам скажу… Стоят девчонки на пьедестале высокие, красивые, а внизу Иван… Тянется он к верху, а что толку — голова его на уровне колен девчонок. Зрители до дури аплодируют, хохот по трибунам катится. Выкрикивать начали: «Лестницу подавай!» Курьез разрядили так: девчата сошли с пьедестала, Иван и сам Борисыч вручали им подарки и цветы…
***
— Помню, как на соревнованиях ЦС «Урожая» алтайские парни командой первое место взяли и получили кубок (сам я тогда тоже за село боролся). Радости у алтайцев были полные штаны… Пошли мы с приятелем на почту, чтобы домой телеграмму послать. А там алтайский тренер с командой у окошка… «Мы вот этот кубок завоевали, а вы телеграмму не хотите принимать». В той телеграмме было так написано: «Бейте литавры зпт встречайте оркестром зпт везем кубок тчк Туктаров» Алтайцы кое-как уговорили почтовиков — и телеграмму у них приняли. Ребята потом рассказывали как дело пошло дальше. Получили телеграмму в крайсовете. Почитали. Председатель Левин дал команду: Расходы по телеграмме не оплачивать. Туктаров пьяный». Когда борцы вернулись домой, тренер пришел в крайсовет, открыл дверь председателя и просунул руку с кубком, а потом вошел сам… Председатель обрадовался, быстро собрал аппарат совета и сказал: «Видите, как надо работать!»
***
— В поезде время тянется, как резина. Там мы и придумывали розыгрыши, шутки. Чаще других коленца выкидывал Захарыч. Как-то с Анатолием Хмелевым — тренером по самбо, он пошел на спор, что обыграет его в «уголках». «Уголок» — это вис на перекладине, ноги под прямым углом.
— Толя, иду с тобой на пари, — сказал Захарыч… — На отжимание не хочу (Хмелев до четырехсот раз отжимался от пола), не потому что я слабый, а потому что надоедает это делать. А вот на «уголок» готов поспорить…
Тренер Хмелев мог висеть на перекладине до четырех минут, «уголок» держал мастерски. В общем ударили они по рукам. Проигравший должен заказать шикарный обед в ресторане поезда.
Перекладины, как сами понимаете, в вагоне нет, — они решили держаться за верхнюю полку, — об этом Захарыч настаивал. По команде оба вцепились в полку, повисли, ноги вытянули вперед… К концу четвертой минуты у Хмелева каждый мускул дрожал на лице, а Захарычу хоть бы хны. Вскоре Хмелев сдался. Мы начали подначивать, как же это он маху дал. «Иди теперь в ресторан, — обед заказывай». Когда Анатолий ушел, Захарыч быстро приподнял одеяло на нижней полке и убрал стопку книг. Это на них он сидел, и мог «уголок» держать сколько хочешь…
***
— Любопытный случай был в Волгограде, — спартаковцы свое первенство проводили. Так вот мы там Николай Николаевича Пархоменко за негра приняли. Кто такой Пархоменко?.. Ну, вы ребята даете. Николай Николаевич — особая статья в классике. Вашим тренерам надо перцу в одно место насыпать, чтобы они порасторопнее были, и рассказывали вам о великих классиках страны… Вечером мы позвонили и напросились прийти и потолковать с ним о наших проблемах. В нужный час поднялись к нему в номер. Постучали. Услышали какой-то голос. Толкнули дверь и рты раскрыли. Перед нами стоит черный человек. Правда ростом он в самый раз Пархоменко. Но черный?.. Мы лопочем: «Извините. Сорри… Мы к нашему коллеге. — и на ломанном английском, — мэн, атлет, реслинг…
— Чего вы ваньку ломаете? — заворчал Николай Николаевич. — Не узнаете, что ли?
Мы ему говорим, что в программе соревнований маскарад не предусмотрен, так почему же он негром нарядился.
— Какой маскарад?.. Нечего языки чесать. Лег в постель с сигаретой. Вздремнул. Проснулся от удушья, — одеяло во всю ивановскую дымит. Начал тушить… Пот. Стал его руками стряхивать, а они в саже. Вот и получился негр… А вы, — маскарад, маскарад… На другое у вас нет никакого понятия.
***
Два юниора, раскачиваясь влево-вправо, по лестнице поднимаются на одиннадцатый этаж училища, — их вызвали в учебную часть. Перед самой дверью один обращается к другому: «Знаешь, через несколько лет здесь будут так говорить: «У нас учился Григорий Назаров!» Из учебной части ему сразу делают подсказку: «Если сегодня ты, Григорий Назаров, не сдашь экзамен, то уже завтра в твоем клубе скажут: «Надо же, у Гришки одни двойки и его из училища выперли…»
***
— Васильич! Чего это тебя в школу приглашали?
— Откуда ты знаешь?
— Тетушка, милый мой, поведала. Они с Марией Васильевной давние подружки.
— На днях вечером прихожу с тренировки, а Димка наседает на отца, чтобы тот помог ему домашнее задание выполнить. Пробегал постреленок, а перед сном вспомнил, что утром надо сочинение сдать. Нацарапали они его на скорую руку. Утром Димка сдал тетрадь Марии Васильевне. Почитала она и говорит: «Завтра пусть придет в школу твой дедушка!» Димка знает, что со мной разговор у него будет короткий, и начал хныкать: «Зачем дедушка? Ему некогда, он все время на тренировках… Пусть лучше отец или мама…» «Нет, дедушка, — потребовала учительница. — Я хочу, — сказала она, — показать ему какие ошибки делает его сын в твоих домашних работах».
***
— Наш Петро недавно женился… Сразу после свадьбы он с Натальей раскатывал по родственникам, потом в пансионате медовый месяц заканчивали. И вот вернулись домой… Утром во время завтрака его избранница и говорит: «Дорогой! Я забыла тебя предупредить, что умею готовить только манную кашу и яичницу». Петр повертел тарелку на столе, посмотрел на нее со всех сторон и спрашивает:
— И какое из этих двух блюд ты положила мне в тарелку? И вообще тебе надо перекраситься в блондинку. Я где-то читал, что они мастерицы готовить…
***
— Хотите новость на дачную тему… Тимофеич обращается к своей соседке — у них участки рядом: «Извините, Наталья Васильевна, мне моя тетушка Ефремовна сказала, что наша курица повредила ваши помидоры.
— Какие волнения сосед?.. Подумаешь, несколько кустиков поломала. Я не очень переживаю… Кстати, мой Бекчик погрыз вашу блудливую курицу.
— О, Наталья Васильевна, примите мои соболезнования… Ваш разбойник Бекчик только что попал под мой автомобиль.
***
— У Тимофеича и Ефремовны языки, что стрела — поражение в один миг обеспечено… Люблю за ними наблюдать, когда они душевно разговаривают. Вот недавно пришел к ним в гости, а они беседуют об особенностях мужчин и женщин.
— Племяш, — так Ефремовна всегда к нему обращается. — Я всегда поражаюсь как ты и твои дружки-тренеры бесцеремонно знакомитесь с женщинами. В наше время все было по другому.
— Тетушка, ты что-то придумываешь… Где же это ты видела, чтобы мышеловка бегала за мышкой?
***
— У Ефремовны часто собираются наши дачницы. Она для них авторитет. Возраст, конечно, а самое главное слово у нее весомое. Как-то сидели они на веранде, чаевничали, ну и судачили обо всем. И так разгорячились, что начали спорить между собой. В это время на этот чай заглянул наш Васильич. Видит он, что лучше уйти, а женщины накинулись на него и просят рассудить кто из них прав. Говорят они громко, перебивают друг друга и понять о чем они спорят никак нельзя… Тут наш Васильич, потеряв терпение, выдал им: «Тихо! Пусть первой говорит та, которая старше всех!» И сразу тишина, — бабоньки как в рот воды набрали…
***
— Надеюсь, что означает «красный» диплом вам объяснять не надо… Вот и ладненько. Все учимся, кто-то и держал его в руках. А слышали ли вы такое, что среди классиков есть обладатель «золотого» диплома?
— Все мы знаем что ты, Тимофеич, выдумщик на все пять.
— Да я вполне серьезно… Единственный золотой диплом на всю Сибирь, а может быть и на весь Союз… Дело было в Омском физинституте, сейчас бери выше — академия. Ну, так вот… Было это 15 лет назад. В институте очередной выпуск. Парням вручают дипломы, желают им стать чемпионами, призов на турнирах брать побольше… Подошла очередь получать диплом Раису Закирову — динамовцу, «мухачу». Декан взбодрился, голос у него зазвенел погромче и он сказал выпускникам: «Желаю всем вам добиться своей высоты… А вот ваш коллега Раис уже поставил рекорд. В нашем институте он учился… ровно десять лет. В знак того, что он все-таки одолел учебную программу мы вручаем ему особый диплом — золотой».
— Ну и что из того, что десять лет. Один наш коллега там учился 17 лет — вот рекорд. Когда сдал последний экзамен, на факультете перекрестились: отмучились. А на другой день этот новый спец пришел на кафедру и заявил, что хочет поступить в аспирантуру и писать диссертацию. Все в шоке. Дошло до ректора Громыко… Василий Викторович от удивления крякнул, но совет дал, как нахала отвадить.
***
— У девчат мода пошла — на автомашинах раскатывать. Ездят они — туши свет, не лучше нашего Васильича… Такую умелицу вы сейчас часто видите у нашего клуба. Она к Олегу приезжает… Познакомились они на перекрестке, где девчонка тормозила на красный свет и свалила Олега с мотоцикла. Удар был не сильным, так что Олег быстро поднялся с земли. Посмотрел по сторонам, на свой мотоцикл, чертыхнулся и обратился к мужику, стоящему рядом:
— Вы бы не согласились быть моим свидетелем?
— Ты, чего парень, — ответил тот. — Вообще я бы не советовал тебе после такого короткого знакомства жениться…
***
Петрович каждый раз перед зарплатой спрашивает у Степаныча:
— Когда ты мне свой долг вернешь?
— Извини, друг! В этом месяце я не смогу…
— Ты это мне говорил и прошлый раз, и два месяца назад.
— Ну, признайся, Петрович, я хоть раз обманул тебя, не сдержал слово?
***
— К нам в секцию повадился единственный в «Пищевике», было и такое общество, борец. Он так говорил: «Я — классик Евгений Скоморох!». Что он Женька вспоминали не часто, а вот Скоморох… Это звучало по много раз за день. И было от чего. Он умудрялся такое сотворить, что сотня не сразу додумается. Женька был шофером… Старики помнят, что после пуска Коммунального моста, там сразу открыли пост ГАИ. Стоял старшина, усатый, подтянутый. Все замечал… И вот Женька из Кировки на полном газу вез леваков в центр. Старшина тормозит его и начинает выговаривать: «Товарищ, водитель! Вы нарушили правила движения. Предъявите права! С вас…» Женька прерывает его: «Старшина! Дорогой! Рад бы не торопиться, да вот корреспондентов к Федору Степановичу везу. Сам знаешь, — он опозданий не терпит»… Старшина под козырек: «Водитель, Скоморох! Продолжайте движение…» Федор Степанович тогда был первым секретарем обкома партии, крутоват мужик. А на счет корреспондентов, — это Женька с ходу придумал: у ребят, которые сидели у него в салоне, в руках был фотоаппарат. А вот еще один случай из его выдумок. На ковре он мог отличиться: коренастый, верткий, реакция мгновенная, ну и силушкой бог не обидел. Помешала рюмка, стал к ней часто прикладываться. Однажды пришел, а точнее приполз домой. Поднялся на второй этаж. Жена вот-вот должна была вернуться с работы. За выпивку она его здорово пилила. Чтобы не было очередного скандала, Женька снял икону со стены и поставил ее на диван, а сам рядом встал на колени перед ним и ждет… Только жена вступила на порог, Женька тут же начал отбивать поклоны перед иконой и что-то бормотать. Посмотрела на него Зинаида, всплеснула руками и сказала; «Не зря же тебя Скоморохом зовут…»
***
— У тебя, Степаныч, при застолье все речи да речи. Каждый слова помудренее выискивает, чтобы круто сказать. А почему песню не завести, да такую чтобы без оглядки в пляс?
— Не дано. Потому и не поем…
— Медведь, наверное, тебе на ухо наступил.
— Может быть и так.
— А вам известно у кого из борцов слух был по высшему классу? У Манеева! На сборах он часто предлагал проверить свою музыкальность: залезал под стол и просил бросать монету на блюдце и по звуку угадывал орлом или решкой она падает на блюдце. И никогда не ошибался! Он утверждал, что у орла и решки разные звуки. Бросали на блюдце и помятые монеты. Петрович ошибки не делал. Говорил, что монета побита, а к верху она лежит лицевой или оборотной стороной:
— Знаем, какой он мастер — музыкант. На пару с нашим Иванычем работал. Петрович под столом, а Владимир Иванович носком ботинка сигнал ему подает: носок кверху, значит, наверху орел, носок прижимается к полу — решка выпрыгнула наверх. Свой сигнал был и на помятые монеты — пяткой крутили.
***
— В облсовете «Спартака» получили телеграмму из Алушты: «Срочно командируйте сборы Виктора Захарова качестве участника чемпионата ЦС вольной борьбе». Филипычу без проволочек выдали документы и деньги в руки, и дали команду: «Вызжай!» Он не отказался, но решил позвонить, так как по вольной борьбе до этого не выступал. Дозвонился, и ему парни так сказали: «Приезжай скорее, скукотища заела. На тренировках пашем до одури, и до отбоя ни одной шутки…» Филипыч выехал, и две недели сборы жили по полной программе шуток и розыгрышей.
***
— В нашей молодости розыгрышей пруд пруди. Вспоминается случай в гостинице «Астория», это в Питере, как теперь говорят. Один из тренеров сборной страны жил этажом выше. Мы, молодежь, решили подшутить над ним. Лето, очень жарко, что не привычно для тех мест. А где в городе от жары можно спрятаться? Верно, говорите, если в гостинице, — душ надо принимать. Вот Николай Николаевич под душем и отводил душу. Только он откроет кран, сразу слышно как вода льется, шумит. Мы к телефону и названиваем ему в номер. Был среди нас мастер на разные голоса… ловкач. Особенно у него под девчат тогда получалось. Николаич под душ, а мы его к телефону, и «девчонка» наша напрашивается на встречу. Тренер на первые звонки отказывался, а когда тебя четыре раза подряд вытащат из-под душа и попросят свидания, то и камень может согласиться. Тренер стал расспрашивать девчонку, где будет встреча, и тогда… мы выдали ему: «Николай Николаевич, никак не можем представить, что вы совершенно голый стоите у телефона и выпрашиваете у девчонки свидание…» Тренер в сердцах бросил трубку. Дня три дулся, а потом сам стал посмеиваться над тем, как его ловко разыграли.
***
Поехали мы из Красноярска на армейский чемпионат. В части на дорогу выдали сухой паек: консервы мясные, рыбные, сгущенку. В поезде делать нечего и поэтому, чтобы скоротать время часто чаевничали. А раз пить чай, то, значит, в дело шел наш продпаек. Был в команде борец Сумароков из Юрги. Вес набирал в один момент. Поэтому он отказывался от наших посиделок с чаем. Мы уговорили его свою порцию рыбных и мясных консервов поменять на сгущенное молоко. Он согласился, — сладости очень любил. Произвели обмен. Наши шутники незаметно вместо банок со сгущенкой сунули ему в чемодан три кирпича, — их припасли заранее. В Москве была пересадка. В ожидании нужного поезда решили попариться в Сандунах. До бани с вокзала можно было доехать трамваем, но мы уговорили старшего команды — лейтенанта, — добираться пешком, — надо, мол, дорожный жирок растрясти. Пошли дружно. Скоро наш Сумароков начал отставать: вспотел, ругается. Говорим ему: «Давай облегчим твой чемодан». Не согласился и нес его до самой бани, и только там обнаружил, что в картонной коробке вместо банок со сгущенкой лежат кирпичи. Смеху было на все Сандуны…
***
— Иваныч, это было в тот раз, когда в чемодан Сашки Косых ты рельсовые подкладки подсунул?
— Я ему подкладки, а он мне телеграмму…
— Расскажи, Иваныч!
— Приезжаю домой. Вижу — теща гроза-грозой, жена в нос телеграмму тычет. Читаю: «Володя! Поздравляю днем рождения тчк Жду встречи тчк. Целую Рая тчк». У меня глаза на лоб. Говорю жене: «Никакой Раи знать не знаю!» Ни слова, ни полслова, — ушла на работу. Возвратилась вечером и со смехом рассказала, что знает, кто телеграмму прислал. «Это Сашка Косых!..» Он сразу признался сестре, когда раскрыл свой чемодан и увидел в нем две железяки. «Володькин подарочек. Ну и я ему приветик отправил…» Какой «приветик», его сестра рассказала моей жене.
***
В нашей ветеранской команде появились любители в рюмку заглядывать. Вот недавно два шлюзовских приятеля беседовали: «Ты знаешь, — говорит один другому, — врач разрешил мне не больше одной рюмки в день». «И ты выполняешь его совет?» «Представь себе, выполняю! — признался выпивоха. — Пью строго по одной рюмке в день… Сейчас уже в счет 2010 года!»
Источник: selifan.pochta.ru
