Интервью Бувайсара Сайтиева которое он дал сразу после победы на братиславском чемпионате Европы по вольной борьбе 1998 года.



— Где было жарче — в Атланте или здесь, в Братиславе?

— Намек понял. Одинаково было жарко: на Олимпиаде я выступал в своей категории, зато боролся с более сильными соперниками, а здесь наоборот. Хотя мой сегодняшний противник, думаю, килограммов эдак на шесть-семь тяжелее меня.
 
— Тем не менее со стороны казалось, что будь у вас конкурент даже из следующей категории — 97 кг, вы побороли бы его с той же легкостью. Техничности вам, уж точно, не занимать...

— На тренировках я частенько борюсь и с супертяжеловесами, так что ничего невозможного нет. Однако помимо техники огромное значение в борьбе имеет психология. Дело не столько в приемах. Главное — подавить соперника еще до выхода на ковер. Это не значит, что мы не здороваемся, например, или строим друг другу страшные гримасы, что как раз говорило бы о слабости. Рецепт один: вести себя спокойно всегда и везде. Сколько себя помню — а бороться я начал у себя дома в Хасавюрте лет с шести,— нервы свои сразу научился держать в кулаке. В зале и по жизни вообще.

— Как чеченцу по национальности, полагаю, как раз "по жизни" держать себя в узде вам приходится намного труднее?

— Мне горько теперь сознавать, что и дома, в Чечне, я уже не свой, и здесь, как бы это помягче выразиться, лицом не вышел. Тяжко относиться по-человечески к людям, которые в лицо тебе улыбаются, а за спиной, знаю, злобно шипят. Но я человек глубоко верующий, оттого внушил себе, опираясь, естественно, на Аллаха, что, несмотря ни на что, должен идти по предначертанной мне дороге. В конце концов, жизнь на земле — это только начало длинного пути.

— Почему вы уехали из Чечни именно в Красноярск? Потому что там живет тренер Ивана Ярыгина Дмитрий Миндиашвили?

— Просто в какой-то момент отчетливо понял, что уперся в стену, и если не поменяю тренера, дальше расти как борец не смогу. А так хотелось! Поехали мы в 1992 году с младшим братом (Адам Сайтиев, бронзовый призер чемпионата Европы-98 в категории до 76 кг.— Ъ) сначала в Москву. Однако там я быстро понял, что просто-напросто затеряюсь или, того хуже, влипну в какую-нибудь грязь. А в Красноярске мало того что всегда была замечательная школа вольной борьбы, так еще и брат двоюродный давно уже там жил. Плюс земляк наш знаменитый, единственный в истории вольной борьбы абсолютный чемпион мира Ахмед Атавов. Он в 1989 году завоевал сначала "золото" в своей категории до 100 кг, а потом поборол еще и супертяжеловеса. С тех пор абсолютное первенство на мировых чемпионатах не разыгрывается. Ахмед же теперь — мой лучший друг. Кстати, он не пропустил ни одного турнира, где бы я ни выступал. Братиславский — не исключение. А что касается второй части вашего вопроса, то отвечу так: чтобы конкретно ехать к Миндиашвили, надо быть уже конкретным борцом.

— О вас говорят не только как о необыкновенно талантливом от природы, но и на редкость работоспособном борце. А как вы выходите, например, из ситуации, когда время совершать один из пяти ежедневных намазов приходится, скажем, на тренировку или, что еще серьезнее, на какую-нибудь турнирную схватку?

— Аллах, чья милость не знает границ, простит, если я, пропустив один намаз, в следующий раз помолюсь вдвое усерднее. Но вот сам я в душе так и не простил Араика Геворкяна из армейской команды. Проиграть немцу, и когда — в день самого великого праздника России! Как же это меня задело! В прошлом-то году 9 мая все "золото" Европы выиграли исключительно борцы стран СНГ. А Лайпольд, ставший чемпионом в категории 76 кг, потом подошел ко мне и сказал: спасибо, мол, друг. Не уточнил, правда, за что, но я-то его понял. Благодарил он за то, что, перейдя в категорию 85 кг, я освободил ему дорогу к высшей ступеньке пьедестала. Ведь он Европу с 1995 года не выигрывал. С тех самых пор, как на международном ковре впервые появился я. Да и неизвестно, стал бы он три года назад чемпионом, если бы я не снялся тогда с соревнований из-за болезни. Теперь вот еще предлагает мне Лайпольд снова с ним категориями поменяться. Ты, говорит, давай-ка на чемпионате мира обратно в 76 кг возвращайся, а я в 85 кг перейду.

— А что вы сами по этому поводу думаете?

— О братике я в первую очередь думаю. Вдруг Адам мой до 85 кг дорастет, тогда я вернусь в 76 кг. Впрочем, ничего утверждать наверняка пока не буду. Но знаете, я здесь поймал себя на мысли, что многие прежние мои соперники по категории 76 кг, оказывается, со стороны такими грозными кажутся, даже страшно стало: и как это я с ними так лихо справлялся? Уму непостижимо.