27 февраля 2010 года не стало одного из самых удивительных спортсменов ХХ века - борца Олега Степанова. С именем этого интеллигентного, остроумного, светлого человека связаны яркие моменты истории дзюдо и самбо в Советском Союзе и в мире.Олег Сергеевич был бронзовым призером первого олимпийского турнира дзюдоистов в Токио-1964, шестикратным чемпионом Европы, восьмикратным чемпионом страны по самбо, заслуженным мастером спорта СССР, заслуженным тренером СССР, обладателем специальных наград за лучшую технику на шести чемпионатах СССР. Мастера борьбы сильнейшей в 60-е годы грузинской школы называли его Степаношвили, а родоначальники дзюдо японцы - Степанов-сан. Он был единственным в истории неяпонцем, получившим орден "Белого Тигра" как спортсмен, сумевший потрясти Японию своим мастерством на татами.
В 1967 году Олег Степанов ушел из большого спорта. Ушел непобежденным, навсегда оставив свой след в истории. Он совершил настоящий спортивный подвиг, за который был награжден боевой наградой, медалью "За боевые заслуги".
В феврале 2010 года в возрасте 70 лет Олег Степанов ушел от нас навсегда.
Предлагаем Вашему вниманию одно из последних интервью Олега Степанова, которое великий спортсмен дал в январе 2008 года журналистке Юлии Шаманаевой.
Одни называли его Кощеем за слишком заметную худобу. Другие - Удавом - за то, что довольно жестко связывал соперника. Одни отмечали веселый, жизнерадостный стиль борьбы. Другие поражались спокойствию: до выхода на ковер пять минут, а он спит на трибунах калачиком, сложив ладошки под голову. Каким увидела его я? Скромный тренер в скромной тренерской. Озорной взгляд, прямая осанка. О себе рассказывает неохотно, зато о друзьях и любимом виде спорта - взахлёб…
- Олег Сергеевич, вот не было бы в Вашей жизни самбо, друга, который привёл в секцию, кем бы вы сейчас были?
- Голубятником.
- ???
- Моё детство пришлось на послевоенное время, тогда все голубей гоняли. Жили в бараках, развлечений особых не было. А потом появилась мечта о небе - решил стать лётчиком. Даже экзамены ходил сдавать в спецшколу лётчиков, но… комиссия не пропустила.
- Почему?
- Не знаю. Я пытался разузнать. Меня смущало, что в секции самбо заниматься разрешалось, никаких ограничений, а тут… Мне кажется, что всё-таки спорт наложил отпечаток на работу сердца. Не зря же существует понятие "спортивное сердце". У спортсменов оно немного… как бы сказать… расширено: левый желудочек должен выталкивать кровь в организм с большей силой для того, чтобы она быстрее донесла кислород до мышц. А медики в лётном училище, наверное, подумали, что у меня порок.
- Из чего состоял Ваш день в детстве?
- Из очень важных дел: футбол, городки, велосипед. Всё надо было успеть. Летом уезжал в деревню, как мог, помогал родителям, коров пас, картошку копал. Дед у меня хорошо верёвки вил, вожжи. И меня научил. Мы с ним вместе вплетали в лён мочало, скручивали. За определенный метраж дед получал трудодни в колхозе.
- Помните, как в первый раз пришли в спортзал?
- Робел, смущался, коленки потрясывались. Это был 1954 год, я учился в седьмом классе.
- С какой весовой категории начинали?
- 44 кг! Самая легкая и самая дефицитная категория. Со мной еще мальчик пришел Успенский, его тоже приняли без оговорок. Востребованный был вес.
- Первую победу помните?
- Еще бы! Это было первенство нашей секции. Соревнования в моём весе состояли из одной встречи: Успенский и Степанов. Я у него выиграл не чисто, по очкам. Занял первое место! Получил грамоту и значок "Чемпион СКИФа". Ночью несколько раз просыпался. Лежу и горжусь: "Вот какой я человек! И значок у меня есть! И грамота!"
- Когда появились по-настоящему серьезные результаты?
- В 1957 году я стал чемпионом Москвы по мастерам и первому разряду. Между мной и ребятами состоялся тогда шуточный разговор. Прихожу, они: "Ну, Олег! Мы тебя поздравляем!" — "Я не Олег, а Олег Сергеевич!" Так и прилепилась ко мне эта кличка. В 1958-м я уже был вторым на чемпионате СССР в Минске. И, наконец, в 1959-м - поднялся на высшую ступень взрослого чемпионата, где получил грамоту за лучшую технику. После я ещё семь раз выигрывал звание чемпиона Советского Союза. Причём сначала у меня была мечта стать 4-кратным чемпионом, как Евгений Михайлович Чумаков. Потом 7-кратным, как Арсен Мекокишвили. Но о том, чтобы превзойти результат этих уважаемых мною людей, я и подумать не смел.
- Чей стиль борьбы Вам в то время нравился?
- Безусловно, Генриха Шульца! Мы боролись с ним даже в бассейне, в бане! А на ковре вообще интересно было. Мы же в разных весовых категориях (я в легкой, он в тяжелой). Происходило всё примерно так: вошли в захват, походили… "Вот здесь ты проиграл очко". Начинаем спорить, разбирать. То есть мы умственно тренировались. Вроде как фехтование без оружия. Кто кого обманет и докажет, что из этого положения можно бросить. Коллектив у нас вообще замечательный был. Куда ни глянь - одни чемпионы. Москвы, Союза.
- Да уж… Знаменитые скифовцы.
- Да. Представьте, маленькая секция, с ковра которой вышли, если я не ошибаюсь, 32 чемпиона Советского Союза. Помню, в какой-то год сразу четыре скифовца заняли первые места на чемпионате страны: Лукичев (60 кг), Степанов (64 кг), Клубничкин (68 кг) и Шульц в тяжелом весе.
- Как вас тренер готовил к знаковым соревнованиям?
- Чумаков давал простор для самоанализа. Мы сами себя судили, сами делали выводы. Когда я боролся в Тбилиси в 1961 году, из всех восьми встреч шесть были с грузинами. Потому что за Россию боролся грузин, за Украину грузин, за Грузию два грузина. Подхожу к Евгению Михайловичу: "Вот шахматка, тут я должен встречаться с этим, тут с этим. Как мне бороться, что делать?" Он отвечает: "Давай, Олег, борись. Из подруппы выйдешь, поговорим". Снова прихожу к нему: "Вот я вышел из подгруппы. У меня тут полуфинал" — "Ну, борись, выходи в финал, а в финале поговорим". И снова та же история: "Я вышел в финал, что делать?" — "Всё в порядке у тебя?" — "Всё в порядке". — "Ну, вот как боролся, так и борись"
- А как вы боролись?
- У меня стиль довольно-таки своеобразный. Я всегда был немножко повыше своих соперников, поэтому сковывал их захватами, и тем самым лишал маневренности, не давал им возможности применять «коронные» приёмы, заставлял ошибаться. Мне шесть раз давали грамоту за лучшую технику на чемпионатах страны.
- О своих фирменных приемах расскажите…
- Я неплохо работал ногами, делал зацепы, бросок через голову с упором голени в живот, подножки, подхваты. Искал какие-то комбинации. Евгений Михайлович всегда говорил: "Борись до тех пор, пока судья не скажет - хватит. Себя не суди". Это основы. Потому что иногда бросишь и думаешь, что "чисто", а судья даёт баллы. За это время теряешь темп, выигрышную позицию. У нас в СКИФЕ было очень распространено преследование в борьбе лёжа после бросков.
- Вы упомянули судей… В Вашей спортивной жизни были откровенно несправедливые судейские решения?
- Поначалу, когда меня засуживали, я бежал к Чумакову: "Евгений Михайлович, меня засудили! Надо протест писать!" Он отвечал: "Олег, а ты борись так, чтобы не было возможности засудить". Я работал над техникой, над собой. Такой пример… Во время учёбы в институте я тренировался, посещал все лекции и ещё, чтобы заработать денег, вёл детско-юношескую группу. Сил и энергии уходило очень много. Однажды за меня вступились друзья: "Евгений Михайлович, зачем Вы Олегу лекции читаете? Ему же ещё тренироваться надо… Может, освободите?" Чумаков отрезал: "Ничего, пусть посидит немножечко. Другими мышцами пошевелит".
- Не щадил он Вас.
- Не щадил. И правильно делал. Помню, перед одним из турниров я гонял вес. И когда стало невмоготу, пришел к нему: "Евгений Михайлович, что-то вес не идет" — "Но ты же решил сознательно?" — "Да, я решил" — "Значит, терпи". Вот и всё. И я терпел. 9 килограммов согнал. Никогда не забуду: сплю, и мне снится половодье. Много воды! Я в холодном поту проснулся - неужели, правда, воды выпил?! И после всего этого, после побед, никаких тебе хвалебных слов, ничего. В 1965 году за два дня я провел 12 (!) встреч и все выиграл чисто. Возвращаюсь в Москву, Евгений Михайлович говорит: "Ну, молодец. Будем дальше работать".
- Судя по рассказам, он вообще был человеком неэмоциональным, строгим…
- Это точно. Никогда не орал, не кричал, ни на судей, ни на кого. Я сидел с ним несколько раз на совещании федерации. Все что-то бурно обсуждают, спорят, а Чумаков тихонечко по бумажке чертит-чертит, ручки у него разных цветов были. И за эти час-два такую картинку нарисует, все поражались!
- Вы тоже славились своей невозмутимостью.
- Было такое! Ребята удивлялись, что я перед схватками мог на трибуне лечь где-то поспать, и при этом сказать им: "За 10 минут до схватки разбудите, чтобы я размяться успел".
- А мандраж?
- Ну не было! Может, из-за того, что слишком уверенно выступал… Когда есть результаты, когда ты неоднократный победитель крупных соревнований, мандраж будет, скорее, у твоего противника. В общем, я не прятался по углам, не отворачивался, не боялся. Перед выходом на ковер общался, веселился, шутил, как обычно.
- Но не всё же так просто давалось…
- Понимаете, когда ты занимаешься любимым делом и любимым спортом, трудности проходят как-то незаметно. Только потом, через месяц - через два вспомнишь, что было трудно. Сгонка веса, переезды, неудобные борцы, плохая жеребьевка. Как-то на чемпионате мира в 1965 году я получил сотрясение мозга, очень сильно разбил бровь. Так ребята, грузины, зашивали мне её обыкновенной иголкой, без всякой анестезии. Я им говорил: "Вы шейте-шейте! Только глаз не выколите!" И с такой нашлёпкой я бронзовую медаль тогда выиграл.
- Как Вы отдыхали после соревнований?
- Спортивные лагеря, море, горы. Я любил плавать, играть в хоккей, баскетбол. А вот кроссовую подготовку терпеть не мог. Отдыхать на беговой дорожке? Ни в коем случае! - Какие воспоминания связаны со сборами? - Много работы и веселья. К примеру, разминались мы под твист. Включали музыку, выходили на ковер и давай вертеться кто во что горазд! Помню, приехали в Токио на Олимпийские Игры и в международном клубе тоже устроили танцы. Японцы потом в газетах написали: "Русские борцы русским танцам предпочитают твист". Естественно руководство вызвало: "Чтобы этого больше не было!"
- Не было?
- А Вы как думаете?
- Думаю, "Калинку-малинку" вы на ковре точно не исполняли.
- (смеётся).
- А случались такие моменты… разочарования в спорте?
- Нет. Даже когда я ногу в крестообразной связке повредил, когда было очень больно, даже в такие минуты я не думал о том, чтобы бросить спорт. Потом в ЦСКА залечил её немного, закачал, она у меня окрепла, я поехал на Европу и выиграл. И вот после Олимпиады 1964 года прихожу в больницу, врач спрашивает: "Олег, когда у тебя следующие Олимпийские Игры?" — "В 72 году" — "Так зачем же тебе операция?! Иди, борись, доламывай её до конца".
- Доломали?
- Доломать, конечно, не доломал. Но на прочность испытал.
- Сегодня часто приходится бывать на соревнованиях?
- Стараюсь по возможности. Это очень любопытно. Я же смотрю как специалист: что он там задумал, получится у него этот приём или не получится, успеет среагировать соперник или не успеет?
- Нравится нынешняя борьба?
- Нравится. Хорошие ребята выросли. Единственное… может я, конечно, ошибаюсь, но мне кажется, что многие не умеют бороться с сильнейшими.
- Возможно. Что Вы предлагаете?
- Больше международных встреч! Нас в своё время Владлен Андреев возил на турниры в Кодокан (Япония), и мы оставались там дней на пятнадцать, тренировались. За одно тренировочное занятие проводили схваток десять стоя и схваток десять лёжа. С японцами (!), которые, как дикие, на тебя набрасываются. Им ведь нужно было доказать своим тренерам, что они могут выиграть у советских спортсменов.
- Олег Сергеевич, в жизни есть что-то такое, чему бы хотелось научится?
- Играть на гитаре! В своё время ребята собирались, музыку послушают, потом сами запоют. И многие очень хорошо играли на гитарах. Я от чистого сердца завидовал!
Источник: judoinfo.kiev.ua